Солнце мое - Владимир Войлошников, Ольга Войлошникова

— Ты знаешь, это, наверное, даже не просто блюдо, а… несколько ощущений сразу. Я маленький, лет пять. У деда в деревне. Бабушка ставит на стол большую тарелку с картошкой — картошка круглая такая, жёлтая, целая горка, и пар от неё идёт горячий, а рядом — горчицу в маленькой чашечке — собственного изготовления, на меду. Эта горчица такая острая, понюхаешь — слёзы ручьём потекут. Я смотрю — открывается дверь, отец заходит, а по полу морозные клубы разбегаются. И сало он кладёт на стол, солёное. А дед начинает резать — сало мороженое, режется с трудом и заворачивается такими стружками…

— Ой, как вкусно, аж слюнки побежали. Сала надо купить да посолить. С чесноком! Через месяц картошка свежая пойдёт. Молодая, с зеленью, с сальцем…

Он смотрел на меня с каким-то… удивлением что ли? А я уже мечтала, как мы наварим картохи — обязательно вместе! — достанем из морозилки солёное с чесночком, мёрзлое сало, и Вовка будет нареза́ть его тонкими закручивающимися стружками. И улыбалась.

— Какая же ты…

— Какая?

— Вкусная! — он сгрёб меня в охапку, и мы-таки завалились в траву, хохоча, а потом целуясь.

По тропинке, невидимые пока за деревьями, приближались люди. Или человек. В компании магнитофона, из которого орал Таркан (вот это «ой-нама щикадам, щикадам»). Мы сели, приняв порядочный вид. Я отряхивала с плеча прилипшие пушинки одуванчика и думала. Вот интересно мне: если люди идут так далеко — им тоже уединения хочется? Зачем тогда это орущее с собой тащат? Или типа для обозначения территории?

Компания прошла мимо.

— Так, — я убедилась, что любители турецкой музыки удалились, и вокруг больше никого нет, — ты стоишь на стрёме, а я пошла по грибы.

— Эти типа до кустиков?

— Ага. В туристической секции мы так говорили, — вечная женская проблема, простите за подробности.

— Я ещё слышал выражение «ёжикам ходил звонить».

О! про ёжиков мне даже больше понравилось!

Потом мы ещё немного посидели, прикончили свой пикник, и Вовка предложил:

— А не хочешь сходить на фехтовальную тренировку, посмотреть?

— Это которая ролевая? Ну, ты тогда рассказывал…

— Для ролевиков, и на безопасном оружии, но настоящая. В смысле — не спектакль.

— И где это?

— В лесочке у академгородка. Можно доехать или прогуляться, время ещё есть.

— Ну давай.

Любопытно же! Тем более, что место как-то внезапно перестало быть уединённым: совсем недалеко, со стороны реки, хрипло заорал ещё один кассетник. Какую-то нереально тупую попсу. И звук приближался.

— Только я тоже вон до тех кустов сгоняю, — Вовка сделал глаза, — Ты полежи минуточку.

— Ага, — ясно, не у меня одной морс дошёл.

Я улеглась на покрывало и уставилась в небо. В ярко-голубой вышине плыли прозрачные белые облака.

Нет, надо в следующий раз на такой выход туристический каремат брать, а то трава спину колет.

Звук хрипящей маломощной колонки, которую вынуждали терзаться на пределе своих возможностей, приближался. Да блин, ну как вы можете такую дрянь слушать, уши же сворачиваются?.. На уровне «я ушол — я пришол — и к тибе я падашол», фу, блин…

— О-па! Ты глянь, какая герла!

Я приподнялась на локте и прищурилась — приближались они со стороны солнца. Два спортсмена. Это кагбэ ирония такая, потому что народ всё ещё массово ходил в спортивных костюмах майд ин Чайна. Нет, другая одежда тоже уже появилась, но некоторая инерция, понимаете ли…

Спортсмены оказались неожиданно быстрыми. И при этом неприятно… пьяными что ли? Или ещё какие обдолбанными? Но нарики, когда вмажутся, они же наоборот, замедленные такие. Это даже и по анекдотам, массово появившимся в последние годы, видно. Типа про наркомана и черепах. А эти были резкие, как понос. И почему-то они решили, что в этой части леса девушка, лежащая вот как я на покрывале, просто обязана желать незамедлительно вступить с ними в короткие, но яркие экстатические отношения.