По имени Ангел - Лана Некрасова

— Боже! Я так не хочу умирать и, тем более, не хочу, чтобы погибли мои ещё нерождённые дети, — прошептала я, сглатывая горькие слёзы.

— Скажите, а есть шанс, что младенцы выживут? Если, всё же, я сейчас рожу? — задала я вопрос худенькой молодой медсестре с впалыми глазами. Работа в ночные смены давалась ей нелегко. Постоянный недосып придавал угрюмость и возраст её, хоть и ещё юному, лицу — невыспавшийся взгляд, синяки под глазами, заострившийся носик. Осветлённые пергидрольные клочья волос торчали из её медицинской шапочки, будто у домовёнка Кузи из одноимённого мультфильма.

— Лучше бы тебе остановили препаратами преждевременную родовую деятельность, иначе вряд ли детки будут живыми. Ну, может какой покрепче из двойни и выживет, но точно он не будет потом полноценным. При таком раннем сроке ещё не сформирован плод, лёгкие не раскроются. Так что, молись, чтобы сохранить беременность! — Она посмотрела на меня уставшими серьёзными глазами, повидавшими за свою недолгую трудовую деятельность в должности медсестры роддома многое.

Потихоньку боль начала уменьшаться, и я поверила в чудо. Видимо, моим близнецам всё же суждено выжить и родиться на этот белый свет.

Я провалялась в больнице на сохранении почти месяц. Бесконечные капельницы и уколы измучали моё несчастное тело, нервы тоже были измождены самобичеванием и постоянным мозговым штурмом, ибо я всё время находилась в раздумьях.

Чаще всего я думала о детях — чтобы прошли нормально роды и они пришли здоровыми в этот мир.

Или вдруг на меня наваливался всепоглощающий страх, стучавший в висках и отдававшийся эхом во всём организме. Я так боялась, что не справлюсь, не смогу одна их вырастить…

Потом я начинала грезить о Роберте, вспоминать наши лучшие с ним дни. Но воспоминания хороших моментов не придавали мне ни утешения, ни покоя.

Наоборот, от этого слёзы подступают к горлу сжимающим комком и душат меня:

— За что мне всё это? За что? Что я сделала не так в этой жизни? В чём провинилась? В чём я согрешила, что Бог мне посылает столько боли на моей дороге жизни?

Ко мне в больницу, чтобы проведать, приходила Наташка довольно часто. Вот и в этот раз, она зашла с полным пакетом еды: вода, кефир, фрукты и мороженое.

— Вот, тебе мороженое принесла, как ты просила. Сьёшь сразу, пока не растаяло, или в холодильник положи, — заботливо обхаживала меня подруга, как мать-наседка.

— О, спасибо, мороженое я люблю и не откажусь от него ни за что, — улыбнулась я, глядя в глаза своей подруги.

— Ну как ты тут? Как себя чувствуешь? — Наташа вопросительно кивнула головой в мою сторону.

— Всё хорошо. Только от уколов всё болит. Но что поделать, дети достаются нам трудно. Через боль и страдания… Вот мужикам хорошо, им физическую боль не испытать такую никогда, они нас не поймут! — Я обиженно поджала нижнюю губу и отвернула свой взгляд в сторону окна.

— Поверь, это стоит того, чтобы ощутить радость материнства. Дети — это смысл нашей жизни и счастье! — Наташка с гордостью приподняла подбородок. Она мать, и это придавало ей величия, того, которое незримо виднеется в женщине, когда она становится мамой.

— Роберт не звонил? Про меня не спрашивал? — перевела я тему, чтобы хоть что-то узнать о любимом.

— Нет, не звонил. Но до меня дошли слухи, что он развёлся.

У меня после сих слов просто отвисла челюсть:

— Да ладно? Это точная информация? Откуда ты узнала об этом?

— Димкина пассия сообщила при встрече. Я, конечно, понимаю, что ей доверять нельзя. Но, после всего произошедшего, нет резона ей врать, тем более, с Димкой у них всё хорошо, с её слов. Роберт ей не нужен больше. Она и хотела с ним быть, лишь бы тебе за Димку отомстить, да и всё! — Наташа подбадривала меня своими словами. Она видела, как загорелись мои глаза в ответ на её речь. И, конечно, заметила проблеск света в моём выражении лица.