Ожесточи меня - Мишель Хёрд (2024)

Она проглатывает кусочек и облизывает губы.

— Ааа…

Нервозность снова появилась на ее лице, и мне это совсем не нравится.

— Мне не нравится, когда меня дергают, — признается она. В ее глазах появляется настороженность. — Если мне скажут, что делать, я это сделаю. Мне не нужны пощечины.

Господи, дай мне сил.

— Я никогда не буду бить тебя, Тиана, — уверяю я ее. На ее лице появляется умоляющее выражение, и это заставляет меня добавить: — Обещаю. Я никогда не буду жесток по отношению к тебе.

Она бросает на меня быстрый взгляд, прежде чем спросить:

— У тебя есть какие-нибудь правила?

Я отрезаю кусок мяса.

— Только верность. Ни один мужчина не должен прикасаться к тебе, и тебе не разрешается оставаться с ним наедине. — Прежде чем отправить кусочек в рот, я добавляю: — Это, конечно, исключает Мишу и Алека.

Тиана послушно кивает.

— А как насчет работы по дому, которую я должна делать? Ты хочешь, чтобы я не путалась у тебя под ногами, когда ты дома? Ты предпочитаешь еду, приготовленную каким-то особым способом? Буду ли я ходить за покупками? Ты…

Я поднимаю руку, останавливая вопросы, и проглатываю еду, прежде чем усмехнуться.

— Я не хочу, чтобы ты пряталась, когда я дома. Я съем все, что ты приготовишь, и буду признателен, если ты позаботишься о доме и покупках.

Эмоция, которую я не могу описать, появляется в ее глазах, когда она спрашивает:

— Мне будет позволено сделать твою квартиру своим домом?

Боже, помоги мне. Я ненавижу ту поганую жизнь, которую пришлось пережить этому ангелу.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Поставив тарелку с недоеденной едой на кофейный столик, я вытираю рот салфеткой, пытаясь сдержать гнев, грозящий заполнить мою грудь.

Наклонив голову, я встречаюсь взглядом с Тианой. Надеюсь, она слышит сострадание в моем голосе, когда я отвечаю:

— Как только мы поженимся, квартира станет нашим домом. Я не хочу, чтобы ты спрашивала разрешения на что-либо. Я хочу, чтобы ты сделала это место своим. Я не верю в развод, поэтому мы проведем остаток наших жизней вместе. Придется потрудиться, но я верю, что мы сможем быть счастливы.

Душераздирающие эмоции омывают ее лицо, подбородок дрожит, и она изо всех сил пытается сдержать слезы. Ее дыхание учащается, а брови сходятся вместе.

Она не пытается скрыть свою бурную реакцию на мои слова, когда спрашивает:

— Ты действительно будешь счастлив, если я стану твоей женой?

Только время покажет. Пока слишком рано отвечать на этот вопрос.

— Как я уже сказал, нам придется потрудиться. Мы уже становимся друзьями, так что, думаю, если мы продолжим узнавать друг друга, у нас получится удачный брак.

Я вижу, что она хочет спросить что-то еще, поэтому терпеливо жду, когда она будет готова.

— А как насчет детей? — Глаза Тианы наполняются надеждой.

— Даст Бог, у нас будут дети. — Я улыбаюсь ей и спрашиваю: — Сколько ты хочешь?

Счастье разливается по ее лицу, и я чувствую себя королем за то, что именно я заставил ее чувствовать себя так.

— Мне все равно, сколько у нас будет детей. Я просто хочу быть матерью.

Ее эмоции, кажется, улеглись, и когда она продолжает есть, я встаю, чтобы налить себе выпить.

— Я жаворонок, — начинаю я рассказывать ей о себе. — Мне нравится вставать на рассвете, когда все вокруг тихо. У входа в мою квартиру есть отдельный дворик, где я люблю посидеть и выпить утренний кофе. — Я бросаю взгляд на Тиану. — Ты любишь кофе или чай? Или ни то, ни другое?

— На самом деле это не имеет значения. Я люблю и чай, и кофе. — Она доедает последний кусочек и, встав, забирает мою тарелку и ставит грязную посуду на тележку.

— Что ты любишь пить?

— Лимонную воду. Любой сок. — Она одергивает подол рубашки. — Я не привередлива.

Я беру бутылку апельсинового сока из бара и протягиваю ей.

— Что ты любишь есть?