Сердце в огне - Марина Безрукова

Эта простая в своей разумности мысль Женю оглушила. Надуманные поводы, которые не давали даже представить, что можно принять помощь, вдруг стали смешны и нелепы. Заборы из правил и запретов, которые она выстроила вокруг себя, оказались не монолитными каменными глыбами, оберегающими ее от напастей, а всего лишь частоколом из наспех подобранных палочек и прутьев. Мнимая защита, которая не дает сделать ей ни шага. Не защищает, а ограничивает, создавая иллюзию безопасности.

Зашуршал замок в двери. Женя испуганно оглянулась. В прихожей появился Глеб. Женя чуть не расхохоталась: что за паломничество? Сговорились все, что ли? Она даже вытянула шею: нет ли там за спиной у Глеба его зловещей блондинки?

Прикрыв крышку ноутбука, выпрямилась на диване. Глеб вошел в комнату:

— Привет, — выдохнул он.

— Привет…

Женя внимательно смотрела на мужа, жив-здоров и, кажется, вполне доволен. Она фыркнула себе под нос: еще бежать спасать собиралась. Вот и доказательство, никому ее жертвы не нужны.

— Ты чего приехал? — поинтересовалась она.

Странно, еще вчера она и представить себе не могла этот разговор. Думала, зазвенит от напряжения и рассыплется в порошок, как стекло на сильном морозе. Но вот, Глеб здесь, сидит, сцепив перед собой в замок руки, а ничего страшного не произошло. Ни гнева, ни волнения, ни зашкаливающего пульса… Даже обиды, и то нет. Только любопытство, словно в квартиру невесть откуда вошел жираф. Просунул длинную шею, потоптался тонкими ногами и кое-как устроился у стола.

— Женя, я хочу продать квартиру, — глухо сказал Глеб.

Почему-то она совсем не удивилась:

— Хочешь, так продавай…

Глеб удивленно взглянул на нее. Женя, не моргая, смотрела ему в глаза. Так и хотелось подойти ближе, наклониться к самому лицу, чтобы виднее были шрамы, и промычать утробным голосом: бу-у-у-у! Чтоб шарахнулся от нее в сторону.

— Не прямо сейчас, — заторопился Глеб. — Я подожду, пока ты снимешь что-нибудь… Я оплачу. Не переживай.

— Спасибо, — с сарказмом улыбнулась Женя. — И сколько ты даешь мне времени? Или тебе нужно спросить у Анны?

Глеб дернулся. Лицо его исказила самая настоящая судорога, словно ему стало физически больно.

— Ты знаешь… — он опустил голову.

Женя отвернулась, никакого ликования она не испытывала. Только усталость. Меньше, чем за год она успела искупаться в счастье, сгореть телом и душой, столкнуться с отчуждением и предательством, узнала чужую тайну… Не много ли для нее одной?

— В общем, Глеб, делай, что хочешь, — сказала Женя и, подхватив ноутбук, вышла из комнаты.

«Она с ним вообще расстается? Что там? Работа? Или…» — с мрачной подозрительностью проводил ее глазами Глеб. Смущение от неприятного разговора сменилось досадой. Он ехал, как на казнь, чтобы озвучить немыслимое, ненавидел себя за то, что приходится идти на такой шаг, а Женька держится так, будто ничего особенного и не происходит. Анной его уколола. Откуда узнала? Хотелось прямо сейчас выяснить, но понимал, это невозможно, Женя вряд ли станет с ним вообще разговаривать. И так со всех сторон он выставлен подлецом: был с ней в радости, оставил в горести, изменил, а теперь еще и выгоняет из дома. Если бы у Жени было много подруг, они бы с округлившимися от ужаса и любопытства глазами, восклицали: «Ты слышала?! Вот гад…» И качали бы головами и неискренне бы сочувствовали, сгорая от желания узнать больше подробностей.

Понимая, что находиться здесь бессмысленно, Глеб вышел из квартиры и тихо прикрыл за собой дверь. И здесь ему плохо, и у Анны чувствует себя незваным гостем.