Деспот - Саша Кей

Это малодушно, но от мысли, что все произойдет этой ночью, у меня грудь сдавливает стальными тисками, и кружится голова.

Только… он ведь свою часть сделки выполняет. Дернул самого Лютаева, подключил всех этих «Лютиков» и «Люциферов», и охрана у меня, оказывается, есть.

И сегодня он вместо меня словил эти дротики.

Всё по-честному.

Прав Марич. Розовые единороги остались в детстве вместе с рыцарями и героями. Взрослая жизнь диктует свои правила, которые нужно соблюдать, чтобы выжить.

На нервах я перерываю шкаф и чемодан в поисках того, в чем мне предстоит выполнять мою часть сделки, но, как назло, всё все мои вещички слишком…

Словно я бы хотела ему понравиться. В то время как на самом деле я чувствую себя жертвой. Казалось бы, какая разница? Ну, порадуется его глаз. Но во мне всё восстаёт против этого.

Никаких завлекушек!

Пусть просто возьмёт, что ему причитается.

Это часть договора, и я не должна стараться ему угодить.

Когда, спустя ещё час, я робко скребусь в дверь Марича, сердце моё вот-вот выпрыгнет из груди, а руки дрожат.

– Да? – отзывается низкий голос.

Не спит.

Судорожно вздохнув, я толкаю дверь в спальню.

В мягком свете прикроватного бра, тающем за пределами разобранной постели, атмосфера комнаты очень интимная.

Не обнаружив Марича в кровати, я растерянно обвожу глазами спальню и нахожу его в кресле с ноутбуком.

Увидев меня, Марич отставляет его в сторону и потягивается, демонстрируя пугающе развитую мускулатуру на обнаженной груди. Разве бизнесмены не кабинетные работники? У них не должно быть спортивных фигур с ярко выраженной трапецией, сужающей к талии, и кубиков пресса.

Марич уже явно после душа и готов ко сну.

Ко сну ли?

– Серьёзно? В июле? – окидывает меня он насмешливым взглядом.

На мне самое скромное, что я нашла у себя, шелковая персиковая пижамка, состоящая из шортиков до колена и рубашки на пуговицах с длинным рукавом. Менее сексуального ничего не нашлось.

По лицу его вижу, что он видит меня насквозь, и мои уловки для него не становятся сюрпризом.

В отличие от меня Марич одет в одни мягкие брюки, похожие на те, что прилагаются к кимоно, и я вспоминаю, что он занимается восточными единоборствами. Вероятно, благодаря им у него такая походка и атлетизм.

– Ладно, – хмыкает он поднимаясь. – Я сейчас.

И скрывается в ванной, а у меня шумит в ушах, сердце колотится и в животе разрастается холодный ком. Какое-то странное сосущее чувство внутри заставляет колени слабеть, но сесть на уже разобранную постель я не решаюсь. Я помню, как опрокинул на нее меня Марич, и что он со мной делал.

Уши начинают гореть.

Не думать об этом.

Мое возбуждение лишь потешит его эго. Я постараюсь не доставить ему такого удовольствия.

Я сажусь на краешек кресла, и взгляд мой падает на экран ноута. Я обмираю.

На паузе видео. Видимо, то самое с камеры из моей ванной.

Остановлено в момент, когда я, стоя вполоборота и запрокинув голову, подставляю тело струям, смывающим мыльную пену.

Как и любой девушке, мне всегда было интересно, как я выгляжу в глазах мужчин. Взгляд в зеркало – это не то же самое, а вот бесстрастная камера даёт понять, какой меня видит Марич.

Мне казалось, я выгляжу менее зрелой…

На хрупкой фигуре моя полная двоечка, увенчанная темными торчащими сосками, выглядит налитой и тяжелой. Плоский живот, круглые ягодицы, потемневшие от воды волосы, прилипшие к плечам…

– Нравится? – вкрадчиво спрашивает Марич, незаметно для меня вернувшийся из ванной.

Вскидываю пристыженный взгляд.

Неловко, что меня застукали за чужим ноутом.

– Зачем вы это пересматриваете?

– Потому что это красиво, – пожимая плечами, невозмутимо отвечает Марич.

– И вас, разумеется, не смущает, что я против? – голос мой звенит от негодования.