Деспот - Саша Кей

– Дом Суворовых ближе, и там все еще охрана, – поясняет Марич, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться. – Ты фотку от Насти получил? Усек, что передать Лютаеву?

– Да, закину вас и заеду к нему. Только не вяжется. Дротики, спицы, надпись на стене – еще туда-сюда. Но водить фуру…

– Тетя точно не умеет, – подаю я голос. – Она и права недавно получила, но толком не ездит, боится на дороге и нервничает. Умеет дядя Сережа, он в юности недолго работал дальнобойщиком…

С каждым словом голос мой становится все тише.

– Проверим. Номерок я фуры я хорошо запомнил, – щелкает пальцами Борзов.

– А еще… – до меня только что дошла еще одна деталь. – Дядя Сережа отказался ехать со мной на кладбище, потому что у него рабочие переговоры… Но сегодня воскресенье.

Мужчины переглядываются.

– Какой чудесный семейный подряд. Милая ячейка общества… – сплевывает Борзов. – Ладно, идти можете? Лобешник я тебе сейчас заклею. Точно не хочешь осколок прямо сейчас вытащить?

– Могу, – морщится Саша. – Но вынимать будем дома.

Это какой-то кошмар.

Я все еще не могу осознать, что мы выбрались из этой передряги с минимальными потерями. Каждый день становится все более пугающим.

Сейчас я даже надеюсь, что виноваты тетя и дядя. Это очередное предательство, но оно хотя бы означает, что скоро все кончится.

Глава 40

Удивительно, но кроме парней Лютаева у дома обнаруживаются и полицейские в штатском. Мне даже приходится предъявить паспорт, чтобы попасть внутрь.

Кажется, ступор у меня проходит и подбирается полновесная истерика, потому что неожиданно для себя я наезжаю на служивых людей:

– Вы издеваетесь? Это не может подождать десять минут! У нас раненный! И ранен он, потому что кто-то не выполняет свою работу!

Сейчас мне уже стыдно за свои слова, а в тот момент я сорвалась.

Борзов оттаскивает меня к воротам, и тут я вспоминаю, что ключи я с собой не брала, мы же не собирались заезжать, но оказывается у Борзова есть связка родителей, именно он закрывал дом в прошлый раз.

– Вы же не уедете? – спрашиваю я.

Он качает головой:

– Сначала дождемся врача, он будет минут через пятнадцать.

Пока меня кидает из крайности в крайность, от агрессии к панике, Саша, все еще сидя на заднем сидении машины Борзова, надиктовывает голосовые. Видимо, это для начальника безопасности, который ждет там на месте происшествия машину ГИБДД или кто там должен приехать… Слыша скупые описания событий, я понимаю, что меня мутит. Перед глазами сама собой возникает круговерть, предшествовавшая потере сознания.

Я смотрю на Сашу, его криво заклеенный Борзовым лоб, и на меня накатывает страх. Мощный древний страх потери. Осознание, что Марич мог погибнуть. И я бы осталась одна. Без него. И уже не нужно было бы ломать голову, как он ко мне относится…

И следом отравляет осознание мысль, что это случилось бы по моей вине.

Из-за меня.

Как там в фильмах про войну это называют? Сопутствующие потери?

Когда Борзов приводит врача, я уже так себя накручиваю, что меня осматривают первой, хотя я настаиваю, чтобы сначала занялись Сашей. Даже предлагают мне успокоительный укол, но я отказываюсь.

Хватит, я почти неделю то на одних препаратах, то на других.

Дядька в зеленой робе вполне уверенно, говорит, что Саше ничего не угрожает, я, как животное, реагирую скорее на интонации, чем на слова, и немного прихожу в себя, но ровно до того момента, пока не начинают вытаскивать стекло из Сашиной груди.

Осколок оказывается значительно крупнее, чем выглядело на первый взгляд.

– Так, я думаю, вам лучше выйти, – хмурится врач, когда я покачиваюсь от вида окровавленного обломка. – Не съем я вашего мужа. А вы сейчас в обморок упадете и голову расшибете.