— Джек, всё в прядке?

— Где мама?

— Ушла плавать. А что? Что-то случилось?

— Мама в порядке?

— Она… в порядке, Джек.

— Ты сейчас с ней?

— Нет. Но я вижу её с этого места.

— Могу я с ней поговорить?

— У тебя там всё в порядке?

— Всё в порядке.

Эд вздыхает.

— Ты звонил двенадцать раз, Джек.

Я мог бы поклясться, что звонков было восемь, но я тогда плохо соображал. Я ничего не отвечаю.

— С Олли и девочками всё в порядке? — спрашивает Эд.

— Всё супер. Могу я поговорить с мамой?

Эд вздыхает.

— Джек… я скажу ей, чтобы она тебе перезвонила.

— Но…

— Знаешь, она переживает из-за тебя.

— Я в порядке.

— Я знаю, что ты много переживаешь…

— Эд, мы можем не…

— Но, похоже, в последнее время стало хуже. Ты звонишь гораздо чаще. Ты как будто на взводе. Твоя мама здесь в полной безопасности. Я за ней присматриваю, хорошо?

На самом деле ничего хорошего. Так как проблема не в том, что она сейчас далеко. Я переживаю о том, что она там вместе с ним. Я редко видел его даже рассерженным, но ты же не можешь досконально знать человека. Папа был самым очаровательным парнем, которого ты когда-либо встречал, пока он не начинал тебя избивать. А я… я постоянно думаю обо всех этих ужасных вещах. Разве могу я поверить в то, что Эд надежный, и что с ним безопасно, если я даже не верю самому себе?

— Ты не можешь отвечать за всех сразу, Джек. Так ты только себя убьёшь. Тебе нужно научиться жить с некоторым чувством неопределенности.

— Откуда ты это взял?

Эд смеется.

— Не знаю, но я сам до этого дошёл. Береги себя, ладно? Тебе больше не нужно переживать о маме.

Тебе больше не нужно переживать о маме. Эд, может, и считает, что знает, через что мы прошли, живя с папой, но это не так. Он знает только то, о чём рассказала ему мама, а мама видит только то, что хочет видеть. Она замечает только то, с чем может справиться.

Я выхожу из комнаты и закрываю за собой дверь. Мысли крутятся у меня в голове, пока я спускаюсь вниз по лестнице. А после, надевая ботинки, я начинаю с правильного.

***

Когда я, наконец, прихожу в паб, я обнаруживаю, что там больше народу, чем я ожидал. Все стулья у барной стойки заняты. Как и все столы. Это случалось и раньше, особенно в последние несколько недель. Но этот вечер чем-то отличается от всех остальных. Но я не понимаю, чем конкретно.

И я не уверен в том, что смогу оставаться здесь достаточно долго для того, чтобы это выяснить. Происшествие с выключателем и телефонный звонок Эда подействовали мне на нервы, как будто страх и навязчивые мысли никуда не делись, а только и ждут кого-то — или чего-то — чтобы вернуться. Сама мысль об этих мыслях заставляет моё сердцебиение ускориться.

Мне надо было зайти через заднюю дверь. Я смотрю на центральный вход, и мне хочется выйти наружу, обойти здание и закрыться в офисе, пока меня никто не заметил. А лучше вообще уйти из паба и вернуться в дом Нины и Олли. Мысли будут преследовать меня в любом месте, но, хотя бы, никто не станет этому свидетелем. Под «никто» я в основном имею в виду Рэйн. Я почему-то не думаю, что мой очередной срыв, добавит привлекательности Кобу в её глазах.

Я пристально гляжу на дверь паба. Желание пойти более лёгким путём и уйти очень сильно. Но именно я уговорил Рэйн на всё это, и если я смогу показать Рэйн, что она может играть свою собственную музыку, может быть, тогда ей хватит смелости её записать? И может быть тогда она решит остановиться здесь на какое-то время? Но теперь я понимаю, насколько это ужасный план. Разве я могу попросить её остаться в Кобе ещё на пару недель, когда я сам не могу остаться в этом пабе даже на пару минут?

Сделав первый шаг по направлению к двери, я слышу, как мой брат окликает меня по имени. Я притворяюсь, что не слышу его, и делаю ещё один шаг.