Последний шанс - Сара Руиз

Мой пульс ускоряется. Я боролся с навязчивыми мыслями о том, что могу случайно кого-то поранить, в течение нескольких недель, но это впервые, когда у меня появилась мысль о том, что я могу навредить кому-то намеренно.

Я отворачиваюсь от стола, но всё, что я вижу перед глазами, это предметы, которыми я могу кого-нибудь поранить. Стакан с пивом. Бутылка. Стул. Я могу отнести салфетку к камину и поджечь паб. Если предположить, что существует тысяча различных способов убийства человека, то мой мозг, должно быть, знает их все.

Но из всех этих мыслей меня больше всего пугают жестокие способы убийства. Первая жестокая мысль, которая у меня появилась, была о том, что я могу задушить свою кошку. Мне было четырнадцать, и я только начал работать в пабе. Мы использовали квартиру на втором этаже, как склад, но мне нравилось ходить туда в перерывах и читать. Старая рыжая кошка Клио, которая жила в пабе, всё время ходила туда со мной. Однажды я поднял глаза от книги, которую читал, увидел Клио и подумал, что могу убить эту кошку голыми руками.

Я так испугался, что спустился вниз ещё до окончания своего перерыва. Клио как обычно ходила за мной по пабу, но мысли всё приходили и приходили. Я попытался прогнать кошку, но это не сработало. Я пробовал отвлечься, вытирая столы, и начал смотреть на те чёрно-белые фотографии на стене и считать углы. Один, два, три, четыре. Один, два, три, четыре. И это сработало. Помогло мне забыть. К тому моменту, как я закончил их считать, Клио куда-то убежала. Магия.

После той навязчивой мысли в квартире, я больше не поднимался туда во время перерывов. Вместо этого я покидал паб и шёл гулять. Я почти не садился, потому что мне было проще отвлечься во время движения. Но мои мысли становились только хуже. Мне было четырнадцать, и я был напуган. Я думал, что сошёл с ума. Мой мозг захватила какая-то другая версия меня, версия, которая, как я боялся, и была настоящим Джеком Данном. И он хотел причинять вред другим. Как папа.

И вот эти жестокие мысли снова появились у меня в голове, говоря мне о том, что я не безопасен.

Ты уверен?

Я никогда никому не причинял вреда.

Ты уверен?

Я уверен.

Тогда почему ты думаешь о таких ужасных вещах?

Потому что у меня ОКР. Это всего лишь мысли. Они ненастоящие. Они ничего не значат.

А что если… значат? Что если на самом деле у меня нет никакого ОКР? Что если я психопат? Но настоящие психопаты не переживают о других людях, а у меня подобные переживания происходят на автомате, как дыхание. Настоящие психопаты не переживают о том, что они психопаты. Мне хочется исчезнуть и перечитать ту статью, что я сохранил в закладках на телефоне, в которой говорится об отличиях между психопатией и ОКР, хотя я и так её уже выучил и множество раз пришёл к выводу о том, что я не психопат.

«Классический случай обсессивно-компульсивного расстройства», — сказала Мартина, мой психиатр, когда диагностировала его у меня.

Конечно же, она смогла бы разглядеть во мне психопата, если бы я им был.

Но что если она что-то пропустила?

Не пропустила. Я давно уже её не видел, но она лечила меня несколько лет. Она бы не смогла пропустить нечто подобное.

Но ведь психопаты обворожительные и хорошие манипуляторы, разве нет? Что если ты намеренно говорил только правильные вещи, пытаясь убедить её в том, что у тебя ОКР?

Это не так. Я не психопат. У меня ОКР, и это всего лишь навязчивая мысль.

Но что если нет?

Что если что если что если что если?

Меня охватывает беспокойство. Я не могу здесь оставаться. Я опускаю голову и прохожу за барную стойку.

— Что-то ты долго, — говорит Олли.

Я даже не отвечаю ему. Здесь шумно, и я вымотан. Наверное, я мог бы остаться дома, но я пообещал Рэйн, что буду здесь. И если я не появлюсь, она захочет знать, почему, а я не хочу ей говорить.