Я всё ещё люблю - Анна Никитина (2024)

— Соня с моими родителями едет на дачу к тете Тане на все выходные. Там рыбалка, пони, много детей. Так что ей точно не до меня будет.

— Ладно, — сдаюсь его напору. Развешиваю и раскладываю на места маленькие вещички: подгузники, присыпку, влажные салфетки, пеленки. Свои вещи тоже на место раскладываю. Банные принадлежности отношу в ванную комнату, которая оказывается в палате. Вот для мамы точно роскошь. У нас это все на этаже было. Приходилось девочек просить, чтобы приглядели, и бегом в душ. За пять минут успеваешь и тело помыть, и голову. Нежиться под душем времени нет. И так каждую подстраховывали. А если ещё и слышишь, что где-то плач, то купаешься ещё быстрее. Кто там говорил, что солдат должен одеться, пока не догорит спичка? Поверьте, это херня по отношению с тем, как моется мать в душе в роддоме. Там не то что она догореть не успеет, она даже до середины с огнем не успеет доползти.

Вечером мы пару раз поднимаемся в отделение недоношенных деток. Наша, оказывается, ещё самая крупная, хотя всё равно кажется крохотной. Взять на руки пока не разрешили. Она была под капельницей. Мы лишь погладили по ручке, и первое, что сделала Даринка — она так крепко стиснула мой палец, что у меня внутри всё перевернулось. Моя девочка. Пусть не родная. Пусть её выносила другая, но она моя. Я уже люблю эти крохотные пальчики, ручки, ножки. Эту маленькую кареглазую девочку. Второй раз мы навещали, когда она спала. Тогда рука не дернулась её разбудить.

К вечеру следующего дня наконец-то нам её принесли. Такую крошечную. Завернутую в пеленку с какими-то мишками. Первое, что делаю, беру на руки и прикладываю к груди. Осторожно так. Как самую драгоценную ношу. Маленькая. Хрупкая. И легкая. Соня была чуть больше и тяжелее. Она же как пушинка. На руках что-то гулит на своем языке. Кряхтит. Делаю смесь и даю малышке. Она его жадно глотает. Аппетит хороший, что радует. Может, не так и долго тут пробудем. Дома всё же лучше и спокойнее. Только сейчас понимаю, что в новом доме комната не готова, и в шоке поворачиваюсь к Киру, который следит, как я ношусь столбиком с Даринкой на руках.

— У нас ничего не готово. Нет ничего для дочки. Ни столика, ни кроватки, даже коляски, Кир, — в панике смотрю на него, а он лыбится.

— Ты чего улыбаешься?

— Пока утром ты спала, я всё заказал по интернету. Завтра доставят. Соберу своих парней на сабантуй и будем разбираться. — улыбается и перехватывает у меня Даринку. Ей не очень нравится, и она срыгивает на него всю кашу.

— Наверное, у тебя ей больше нравится. — передает мне и скрывается в ванной.

— Даринка, нельзя так папу обижать. Он тебя любит. — строже голос делаю, а она своими глазенками на меня смотрит и хмурится. И следует протест в виде подарка с полным подгузником. Зато счастливый вздох вызывает улыбку.

Раскрываю бодик, снимаю носочки и раскрываю подгузник. Он больше неё размера на два, хотя на пачке написано: «для младенцев». Странно. Подмываемся в ванной и закутываемся в полотенце. Всё-таки мамский опыт не проходит так быстро. В памяти отложились всё манипуляции со времен Сони. Только тогда я одна была, а тут Кир. И всё по-другому чувствуется. Он помогает. С подгузником, конечно, впервые сталкивается, но смотрит, запоминает.

Вытираю насухо малышку и укладываю на пеленальный столик. Достаю из пачки подгузник и подкладываю уже расстегнутый подгузник под детскую попку, захватывая немного и спинку. Присыпкой прохожусь по интимной зоне и только тогда застегиваю крепко подгузник.

Отлично, с первым справились. Дальше бодик, штанишки и носочки. Аккуратно просовываю головку и ручки, застегиваю внизу подгузника кнопочки. Ножки уже слегка подстыли. Делать нужно чуть быстрее, но из-за того, что она маленькая и хрупкая, боюсь сделать больно.

— Пока я буду натягивать штаны, ты оденешь носочки, — командую Киру и протягиваю розово-белые носочки ему в руки. Смотрит в ужасе на меня и ждет поддержки.