Капля яда - Х. Пенроуз

— Покрепче вонзи когти, маленькая лгунья. Немного крови меня не смущает.

Престон упал на кровать передо мной с целеустремленной сосредоточенностью, когда Техас обвил руками мои ноги сзади, широко раскрывая меня. Он обхватил внутреннюю поверхность моих бедер, удерживая меня в нужном положении, когда выставлял меня на всеобщее обозрение, как подношение. Престон опустил голову и начал сосать.

Техас принял на себя весь мой вес, поднимая меня вверх и опуская на себя в более медленном темпе, но мощными толчками. Каждая частичка меня напряглась и сжалась, когда Престон вращался и лизал в такт толчкам Техаса. Заменив язык зубами, он прикусил меня. Я с головой окунулась в новый оргазм, царапая ногтями плоть Техаса, когда Престон рванулся вперед, насаживая меня на свой член на пике кульминации. Из меня вырвался хриплый крик.

Они работали в тандеме; Престон схватил меня за бедра прямо рядом с тем местом, где сидел Техас, пока они раскачивали меня взад-вперед между ними. Я чувствовала, как их затвердевшие мышцы напрягались под моей более мягкой кожей.

Внутрь и наружу. Назад и вперед. Снова и снова. По мере того, как мое тело превращалось в жидкость, я чувствовала, как они соприкасались друг с другом внутри меня, лишь слегка разделенные. Черт возьми.

Техас распался на части с невнятным шепотом, которого я не расслышала. Я почувствовала, как он смягчился внутри меня, но он держал меня открытой, пока Престон яростно врывался в меня, покрывая поцелуями мою шею, прежде чем нашел мой рот, его язык дразнил мой. Его бедра дрогнули, и он кончил с рычанием удовольствия, еще сильнее прижимая мое тело к телу Техаса.

Они оба отодвинулись от моего тела, осторожно укладывая меня на спину на теперь уже смятую постель. Я закрыла глаза, задержав дыхание на несколько секунд, чтобы успокоить сердцебиение, чувствуя, как приступы удовольствия пронизывали все мое существо. Я чувствовала, как вокруг меня упали тела, но держала веки закрытыми, удерживая этот момент еще хоть немного.

Ощущение абсолютной силы от того, что тебе поклонялся более чем один мужчина одновременно, не было чем-то неправильным, если это делалось с нужными людьми. Я чувствовала это каждой частичкой себя.

Нам всем потребовалось время, чтобы спуститься вниз. Меня осторожно перевернули на бок, когда один из них развязал мои запястья, и я встряхнула руками, радуясь, что снова могла ими двигать.

— Оставьте нас, — заявил Холлис несколько минут спустя с властным видом, как альфа-волк, отвечающий за свою стаю. Интересно, что они послушались.

Престон наклонился, запечатлев трогательный нежный поцелуй на моем лбу, погладив рукой по щеке. Все еще полностью обнаженный, он вышел из комнаты. Пока я наблюдала, как восхитительно двигались мышцы его задницы, мой обзор был заблокирован, но прежде чем я смогла произнести хоть слово протеста, рот Техаса накрыл мой. Я открылась для него; он целовал меня с яростью, и я целовала его в ответ с такой же глубиной, соответствуя каждому его движению. Он убрал язык, проводя им по изгибу моего рта, и я застонала, заставив его ухмыльнуться, прежде чем поднял с пола свою одежду и ушел. Дверь за ним закрылась.

Затем мы с Холлисом остались вдвоем в комнате, полной разыгравшихся фантазий, и в удивительно приятной тишине.

Я несколько раз открыла и закрыла рот, понимая, что даже не уверена, что сказать, но он заговорил за нас обоих спокойным и ровным голосом, который мгновенно успокоил мои нервы. Я могла заниматься сексом, но в остальном я поняла, что была полным новичком, не зная, что делать и что говорить, когда речь шла о более глубоких эмоциях. Вот что сделало все в сто раз сложнее.

— Нам не нужно говорить ни о том, что только что произошло, ни о чем-либо вообще, — сказал Холлис.