Должно быть, мое озадаченное выражение лица было очевидным.

— Я мог бы позволить им всем забрать тебя… — он позволил этому предупреждению закрепиться, прежде чем продолжил: — Но я не буду. Я слишком сильно люблю твою киску, чтобы осквернять ее членом другого мужчины.

Я стиснула зубы, гадая, к чему это привело бы.

Угроза витала между нами. Если он позволил бы им, они все могли делать со мной все, что захотели. К сожалению, он знал меня слишком хорошо. Повреждение моего разума оказало большее влияние, чем мое тело.

Он потратил время, чтобы изучить меня как свой лучший объект, убедившись, что знал, как со мной обращаться. Он хотел заявить права на каждую часть меня.

Почему здесь другие люди? Что я упускаю?

— Ты проявляла интерес к групповым занятиям, не так ли?

Я напряглась. Без сомнения, он имел в виду Престона, Техаса и Холлиса. Я знала, что общение с ними оказало бы негативное влияние. И все же я просто дружила с ними, это все, что могло быть. Из-за этого ничего больше.

Небрежно сунув руки в карманы, он сказал:

— Твои действия имеют последствия.

— Что ты имеешь в виду?

Сегодня вечером он говорил загадками. Просто изложи это мне ясно.

Усмехнувшись, он грубо схватил меня за подбородок.

— Ты можешь винить себя и свое поведение за то, что тех женщин грубо оттрахали, — ухмыльнулся он, — сегодня вечером. Это все из-за тебя. Я говорил тебе раньше, я проясню это еще раз. Сделаешь что-то, с чем я не согласен или что мне не нравится? Не только ты будешь иметь дело с последствиями, во всяком случае, напрямую.

Суровое выражение появилось на его лице. Я изучала его, человека, с которым я была хорошо знакома, так хорошо известна. Мужчина, ответственный за сегодняшний вечер, запустил руку в мои волосы, наматывая каштановые пряди, как поводок, волосы были болезненно близки к тому, чтобы вырваться. Я зашипела. Он возвышался надо мной.

— Ангел, ты верила, что ты единственная, — он цокнул языком.

Я бы хотела, чтобы это было так. Я бы не пожелала такого никому другому.

— Держу пари, твоя киска взмокла от этой демонстрации жестокости. Можешь поблагодарить меня за это.

Мое сердце ушло в пятки. Стыд, предвкушение и страх нахлынули волной на меня и на тех женщин, которым, как я предполагала, это доставляло удовольствие, что то, что мне показывали, было взаимовыгодным. Насколько наивной я могла быть? Я ненавидела положение, в которое он меня поставил. Мои плечи поникли, и ненависть к себе взяла верх.

Чувство вины тяжело давило на меня. Это моя вина. Во всем моя вина.

Нет, это не так, — прошептала другая часть моего разума. — Это психологическое насилие в лучшем виде.

Нарцисс — одно слово, которое так точно отражало его, манипулятивного, злого, корыстолюбивого мудака без души. Мне хотелось кричать и рыдать, выплеснуть все это наружу, пока мой голос не сорвался бы от несправедливости всего этого.

Мое тело застыло еще больше. Он присел на корточки в пределах моего поля зрения рядом с кроватью, как будто это была нормальная ситуация, как будто он и его друзья не насиловали двух женщин в прямом эфире, передавая это непосредственно мне. Высказать свою точку зрения, а затем вернуться сюда, для чего? Ткнуть мне это в лицо? Наслаждаться эмоциональной пыткой?

— Надеюсь, ты усвоила свой урок, — холодно заявил он.

Никаких следов друга, которого я знала. Только безжалостная сосредоточенность монстра, преподающего очередной из своих уроков, каждый из которых более интенсивный, чем предыдущий. Я отпрянула, когда он протянул ко мне руку. Он жестоко рассмеялся, гладя мои волосы гладко, с любовью, но его голос был напряженным, когда он сказал мне:

— Не позволяй им прикасаться к тебе. Ты моя и только моя, — добавил он угрожающим тоном, от которого у меня мурашки побежали по коже. — Я избавлюсь от любого, кто встанет у меня на пути. Ты понимаешь?