Капля яда - Х. Пенроуз

От моего дыхания затуманилось окно, у которого я стояла, прижавшись к стеклу, наблюдая за падающим снегом из моей гостиной. Это было захватывающее дух зрелище.

Пальцем я нарисовала несчастное лицо со словами "умираю, чтобы жить", написанными внизу на запотевшем окне, я грустно улыбнулась, прежде чем рукавом джемпера стерла его, как будто его там никогда и не было. Как быстро все можно убрать и забыть. Мой телефон зазвучал сообщением.

Он: Прошлая ночь продемонстрировала, насколько ты привязана ко мне. Люблю тебя, маленький ангел. Сегодня не уходи далеко от кампуса.

Если то, что он сделал со мной, связано с тем, что он утверждал, что любил меня, я бы не хотела быть его врагом.

Я быстро напечатала ответ: Хорошо, я тоже.

Чтобы успокоить его.

В последнее время его поведение стало более странным, более напряженным и в целом более параноидальным. Это заставляло меня нервничать больше, чем обычно. Мне казалось, что теперь, когда я вернулась сюда, я видела больше, но не совсем видела полную картину.

Его безрассудство и непредсказуемое поведение, когда он вернулся, откуда бы такие мужчины, как он, ни отправлялись издеваться над женщинами, пробудили во мне новый интерес и массу загадок, которые предстояло разгадать. Он был слишком сосредоточен на происходящем, чтобы понять, что разгадал мне часть головоломки.

Раньше я никогда не задавалась глубоким вопросом, было ли то, что он сделал со мной, чем-то большим, чем просто мы вдвоем, была ли это только я, были ли у него причины сделать то, что он сделал. Я имела в виду, конечно, я думала об этом, но не до такой степени.

В течение первых нескольких месяцев жестокого обращения его со мной, я изучала каждую деталь… Была ли это моя вина? Я сама навлекла это на себя? Подала ли я какой-то сигнал, что это то, чего я хотела? Я прокрутила в голове столько сценариев, что это ошеломило меня, прежде чем спросила себя, не дело ли в наших родителях, может быть, что-то в наследии? Что угодно.

Мне отчаянно нужен был ответ, знак. Потому что без этого, за что можно было бы ухватиться, без веской причины, я знала, что столкнулась бы с фактом, что один из моих лучших друзей детства решил взять на себя смелость часто подвергать меня сексуальному насилию. С добавлением физического насилия в довершение всего и хорошего траха разума в придачу для пущей убедительности.

Временами я видела в нем лучшую сторону, сострадательную, заботливую и беспокоящуюся обо мне, но мне приходилось напоминать себе, что это лишь незначительная часть его характера. Другая половина того, что он был моим обидчиком, была моим худшим кошмаром наяву. Две личности на разных концах спектра, скрытые в одном существе.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он уже не тот мальчик, которого я когда-то знала. Он изменился, или, может быть, он всегда был таким, просто был подавлен тем, что ему нужно было представить обществу. Что заставило меня задуматься, так это то, что побудило его прийти ко мне, выбрать меня. Ни одно из моих предположений за эти годы не имело особого смысла. Я знала, что он любил меня по-своему, извращенным способом. Хотя этого было недостаточно для рассуждений.