Люблю тебя - Инна Инфинити (2024)

— Я сейчас занимаюсь поиском всех, кто причастен к нападению на Лилю. Это сложный ребус, уже мозг взрывается, но я намерен дойти до конца, пока не найду каждого. Я недавно внедрился в криминальную среду, — замечаю, как у Сони испуганно расширяются глаза. — В подробности вдаваться не буду. Но один из обитателей этой криминальной среды сказал мне следующую фразу: «Брат моего кента тебя знает». Я долго думал, кто может быть этим самым братом. Дим, прости, я не хочу никак тебя задеть или обидеть, но я думаю, что «брат кента» — это ты.

Ни один мускул не дергается на лице Соболева в то время, как Соня начинает нервно ёрзать на стуле.

— И что от меня требуется?

— Можешь, пожалуйста, связаться со своим братом и спросить у него, не слышал ли он случайно о нападении на девушку футболиста Никиты Свиридова шесть лет назад?

Дима задумчиво трет подбородок.

— Понимаешь, в чем дело. Фраза «Брат моего кента тебя знает» предполагает, что «брат» рассказывал про тебя «кенту», а тот в свою очередь остальным «кентам» из криминальной тусовки.

— Наверное.

Соболев пожимает плечами.

— А я не рассказывал про тебя своему брату. Во-первых, я уже сто лет с ним не виделся. Во-вторых, когда я с ним виделся и общался, мы не говорили о тебе. Да и с какой стати мне обсуждать с братом тебя?

Соболев задает логичные вопросы. И правда, с чего бы ему обсуждать со своим криминальным братом Никиту?

— А твой брат любит футбол? Смотрит? — Никита тоже задает логичные вопросы.

— Ну да, футбол он любит, — Дима отвечает утвердительно, но такой интонацией, как будто бы не очень хочет это подтверждать.

— Твой брат мог знать, что мы с тобой учились в одном классе? Хоть и не долго.

Дима задумывается.

— Я не обсуждал с ним тогда своих новых одноклассников, потому что в тот момент Антон находился в сизо. На свиданиях нам было не до разговоров о моей школе, — Дима качает головой. — Ребят, сорри. Я никогда не обсуждал с братом, что в новой школе моим одноклассник был футболист Никита Свиридов. Я просто не рассказывал ему об этом.

— А Олеся могла рассказать ему? — Соня задает вопрос ровно в тот момент, когда у меня в груди начинает разливаться разочарование.

Олеся — это сестра Соболева, если мне не изменяет память. Та самая стерва, что наврала Соне, будто Дима умер в армии. Она потом тоже пришла учиться в нашу школу.

— Олеся могла что угодно, — Дима как-то неодобрительно хмыкает.

— Так, может, Олеся рассказала Антону?

— Ну это все равно странно, — спорит Дима. — Ну с какой стати Олесе обсуждать с Антоном Никиту? А Антону потом обсуждать с кем-то еще, что его брат, то есть я, лично знает футболиста Свиридова? Я даже не могу представить такие разговоры. Взрослым людям поговорить, что ли, больше не о чем, кроме как обсуждать знаменитостей из телевизора?

— Ты удивишься, но очень многие люди обсуждают знаменитостей из телевизора, — вставляю.

— Кто? Бабушки у подъезда? Ну, они может быть.

— Хорошо, пускай «брат кента» — это не ты, — говорит Никита. — Пускай это будет кто-нибудь другой. Но твой брат же вращается в этих кругах?

— Вращается, но если ты думаешь, что там все друг друга знают, то это не так.

— И все же, не затруднит ли тебя задать твоему брату несколько вопросов?

Дима тяжело вздыхает. Видно, что ему очень этого не хочется. Молчит. Как будто резину тянет.

— Дим, пожалуйста, — Соня осторожно касается его руки. — Это правда важно.

Дима снова вздыхает.

— Ладно. Я позвоню ему.

У меня складывается ощущение, что Дима согласился только лишь потому, что попросила Соня. Наши с Никитой просьбы ему безразличны.

Соболев достаёт из кармана телефон, бьет по экрану и включает громкую связь. Гудки идут долго. Наконец, на том конце провода отвечают:

— Ну вы только посмотрите, кто вспомнил, что у него есть брат!