Палеонтолог - Рамона Грей

— Деньги, которые он давал, не позволяли нам с Гриффином сдохнуть с голоду. Мне приходилось прятать их от родителей. Иначе они бы забрали все до цента себе на выпивку. Я всего на четырнадцать месяцев старше Гриффина, тем не менее заботился о нем. Я кормил его и помогал с домашним заданием, а когда наши родители напивались, выделывался и перечил, чтобы они…

— Чтобы они лупили тебя, а не Гриффина, — горько закончила Оливия.

— Да. Не то чтобы это всегда срабатывало. Его били много раз, но я обычно мог их разозлить, вынуждая наказывать меня самым жестоким образом. Но я бесился, что не могу помешать им избивать Гриффина.

Оливия крепко обняла меня.

— Бен, ты был всего лишь ребенком. Ты делал все, что мог. Мне жаль, что среди взрослых не нашлось никого, к кому ты мог бы обратиться за помощью.

— Когда учился в четвертом классе, я пошел к своей учительнице. Ее звали миссис Бизли, она была милой и доброй, и я решил, что она мне поверит. Я показал ей синяк на ребрах, где мама ударила меня скалкой, и сказал, что нам с Гриффином нужна помощь.

— Что случилось дальше? — спросила Оливия, когда я замолчал.

Я горько рассмеялся.

— Она устроила встречу с директором и моими родителями. Предки явились в чистом и трезвом виде, в опрятной одежде, и наплели историю о том, что у меня много психических и эмоциональных проблем и что я страдаю тягой к вранью. Они заявили, что я разозлился, потому что нас не взяли в Диснейленд, и попросил Гриффина ударить скалкой, чтобы убедить в своей истории.

— О боже, — воскликнула Оливия.

— Они привели Гриффина, а он так перепугался, Лив. И подтвердил историю моих родителей. Сказал миссис Бизли и директору, что я постоянно вру и заставил ударить скалкой, чтобы все решили, что наши родители меня били. Позже вечером он признался, что предки обещали убить меня, если Гриффин не соврет. Ему было всего семь лет, и они угрожали убить его брата.

— Они чудовища, — убежденно проговорила Оливия.

На ее глаза навернулись слезы, и она нетерпеливо смахнула их со щек.

— Прости.

— Все в порядке. Я могу остановиться, если…

— Нет, — возразила она. — Тебе нужно выговориться, милый.

— Миссис Бизли и директор им поверили. После этого миссис Бизли перестала быть такой милой со мной. Она держалась так, будто я и в самом деле патологический лгун. Гриффин чувствовал себя ужасно еще несколько месяцев после этого, хотя я уверял его, что понимаю, почему он так поступил. Не уверен, что он пережил это и по сей день. Он несколько раз приходил ко мне на прием к психотерапевту, и мы специально проговаривали тот момент. Я думаю, это помогло… Я надеюсь, что помогло.

Я слегка поморщился.

— Я до сих пор посещаю психотерапевта, и это помогает, но все еще не… нормален.

Оливия обняла мое лицо.

— Мне нравится ненормальный Бен. Он мне очень нравится.

Я прижался лбом к ее лбу.

— Ты мне тоже нравишься.

Мы застыли в таком положении на несколько секунд, прежде чем я глубоко вздохнул.

— В любом случае, мне до сих пор снятся кошмары о моих родителях и о том, что они с нами сделали. Мы с Гриффином уехали из Уиллоудейла, как только окончили школу, и больше никогда не общались с родителями, но время от времени они мне снятся. Они умерли несколько лет назад, и я отказался заниматься организацией похорон. Они могли бы сгнить в том доме, мне бы и дела не было. В итоге обо всем позаботился Гриффин, и, хотя я чувствовал себя виноватым, все равно не решился помочь. Я был чертовски рад, что они подохли.

— Неудивительно, — заметила Оливия. — Они ужасные люди, и я надеюсь, их смерть оказалась мучительной.

Я уставился на нее в изумлении, а Оливия только пожала плечами.

— Я не буду извиняться за то, что пожелала зла людям, которые причинили тебе боль. Ты не заслуживал детства, проведенного в страхе.