Запретная любовь - С. Уотсон

Я закатываю глаза, а подруга одаривает меня полуулыбкой. Как только она уходит, я решаю позвонить маме. Мне просто нужно услышать ее голос. Вообще-то она должна была приехать сюда в этом месяце на конференцию медсестер, но не смогла отпроситься с работы, потому что несколько человек уволились. Она в восторге от моего звонка и хочет поговорить о моем предстоящем выпуске. Я рада, что нам не нужно вести альтернативный разговор. Мы говорим о ее делах на работе, и о книгах, которые она сейчас читает. Она застает меня врасплох, когда упоминает, что хотела бы, чтобы мы этим летом посетили Париж. Моя гребаная оболочка оцепенения разлетается на миллион кусочков, и она, черт возьми, разбивается.

— Шивон, что случилось, милая?

Я слышу беспокойство в ее голосе. Не могу сказать ей, что мужчина, которому принадлежит моя душа, обещал отвезти меня в Париж после выпуска. Мы собирались наконец-то начать жизнь, свободную от секретности.

— Ничего, мам, — вру я. — Просто слезы счастья. Я не могу поверить, что ты помнишь мою любовь к Парижу, — всхлипываю я.

Джордан врывается в дверь, но останавливается, увидев, что я разговариваю по телефону. К сожалению, она тоже видит слезы.

— Конечно, дорогая. Как я могла забыть? Твоя спальня могла бы стать данью уважения Парижу.

И мама права. У меня было все: плакаты, статуэтки, что угодно. Однажды я даже попыталась выучить французский, но потом бросила его ради испанского, так как в Техасе он был практичнее.

— Что-то не похоже на слезы счастья, Шивон. У тебя есть еще что-то, о чем ты хотела бы поговорить?

Ее не одурачишь.

— Нет. Я перезвоню тебе, мама. Джордан пришла.

Подруга кричит «привет».

— Ладно. Я буду ждать от тебя весточки. Передай Джордан привет. Люблю тебя, милая.

— Я тоже люблю тебя, мама.

Мы вешаем трубку, и Джордан исчезает из комнаты. Когда она возвращается, я не могу удержаться от улыбки. В руках у нее полная охапка попкорна, конфет и миниатюрных бутылочек «Мондави каберне совиньон». Она вываливает все на мою кровать, и роется в прикроватной тумбочке в поисках пульта от телевизора. Хотя у меня установлен телевизор, я почти никогда не смотрю его.

— Джордан, прошло не два часа, а тридцать минут, — замечаю я.

— Плевать, когда я услышала, как ты здесь плачешь. Девочки поняли. А теперь помолчи. Это операция «Забудь Грейсона».

«Маргарита в понедельник» переименована в «вечер кино». Мы смотрим комедию «Джамп-стрит, 21», и я смеюсь до упаду через пять минут после начала фильма. Это именно то, что мне было нужно.

ГЛАВА 22

Неделя тянется удручающе медленно. Каждый день, когда я посещаю занятия, служит напоминанием о том, чего мне стоит оставаться здесь. Перешептывания и сплетни усилились после того как стало известно, что случилось с профессором Майклзом. Я продолжаю опускать голову, потому что не хочу видеть обвиняющие взгляды. Я приму это как свое наказание вместе с потерей Грейсона. По пятницам у меня нет занятий, но я пришла, чтобы взять несколько книг из библиотеки. В эти выходные планирую погрузиться в исследования для работы, которую мне предстоит сдать на следующей неделе. Мне просто нужно чем-то занять свой разум. Когда я заканчиваю просматривать с книги, из моего телефона раздается голос Ланы Дель Рей. Черт возьми, я забыла отключить звук на телефоне. Я приношу извинения библиотекарю за причиненное беспокойство и выбегаю за дверь.

— Привет, Джо, — отвечаю я.

— Привет. Ты уже на обратном пути?

— Да. Тебе нужна машина? Извини, что поиск нужных мне книг занял больше времени, чем я думала.

Я перекладываю четыре книги в руку и ускоряю шаг к машине.

— Нет. Дело не в этом. Я поговорила с девочками, и мы решили устроить девичник у Дрэи.

Последнее, что мне хочется делать — это выходить на улицу. Джордан, должно быть, почувствовала мою нерешительность.