Возьми номерок - Эми Доуз

— Что касается меня, то это, очевидно, мой бизнес. Он занимает много времени, и я люблю его, так почему должна позволять отношениям отвлекать меня?

— Полностью согласен.

— И если моя мечта жить в другой стране когда-нибудь осуществится, то наличие детей все усложнит.

— Я тебя понимаю, — отвечаю я с ухмылкой. — Жизнь Линси с появлением Джулианы кардинально изменилась. Но удивительно, что ей все же удалось открыть практику вместе с мужем.

Нора задумчиво кивает.

— Некоторые женщины могут совмещать. И, возможно, с правильным партнером это может сработать, но мне не везло. У меня было несколько парней, и ни один из них не смог пережить часы работы пекаря.

— Часы работы пекаря?

— Когда я только открыла пекарню, на приготовление моих крупонов уходило три дня. Это было жестко. Я вставала в два часа ночи, чтобы успеть приготовить их к утреннему наплыву. Попробуй поддерживать интимные отношения, когда твой будильник звонит в час ночи. Большую часть времени я ложилась спать в шесть.

Я внутренне съеживаюсь, потому что время ее пробуждения примерно совпадает с тем временем, когда я обычно веселюсь. А время ее сна — это то время, когда я обычно тренируюсь и готовлюсь к ночи. Ее предыдущие годы звучат жалко.

— Когда же ты расслаблялась и веселилась, Нора?

Она издает горький смешок.

— Выпечка — это весело. И стало чертовски весело, когда я довела рецепт до двадцати минут и снова смогла нормально спать.

Я встречаюсь с ней взглядом, потому что, не смотря на то, что ее рутина «возьми номерок» и «приготовь тесто за двадцать минут» — это огромная часть того, что делает ее франшизу такой востребованной, но «веселье», о котором она говорит, все еще связано с работой.

— Как скажешь.

— Я серьезно. Выпечка — это весело. И готовить весело. — Она встает и хватает обе наши тарелки, но я кладу свою руку поверх ее, чтобы остановить.

— Ты готовила. Я убираю.

Нора решительно качает головой.

— Я очень трепетно отношусь к своей посуде.

Я хмурю брови. Господи, с этой девушкой все еще хуже, чем я думал. Поднимаюсь на ноги, возвышаясь над ее крохотными пятью футами и пятью дюймами, и хватаю ее за плечи.

— Садись.

Мягко усаживаю ее на место и беру тарелки со стола. Затем приступаю к ополаскиванию посуды, которой совсем не много. Она готовит аккуратно. Вся посуда, которую девушка использовала, кроме кастрюли и венчика, уже загружена в посудомоечную машину.

Нора вздрагивает, когда я наклоняюсь, чтобы загрузить тарелки.

— Просто… убедись, что все они стоят лицом налево. Когда ставишь их лицом друг к другу, то вода не попадает между ними.

— Нора… ты принимаешь какие-нибудь психотропные препараты?

Ее глаза расширились.

— Нет.

— Стоит начать, — отвечаю я и загружаю посуду, игнорируя ее тихое недовольное бормотание. Запускаю посудомоечную машину, чтобы она не могла исправить то, что я сделал. — А теперь давай пройдемся по этим твоим правилам, пока у тебя не случился нервный срыв из-за того, что я едва сполоснул тарелки перед загрузкой.

Она закатывает глаза и соскальзывает с табурета, чтобы взять желтый блокнот и маркер из ящика рядом с холодильником. Я использую эту возможность, чтобы налить еще вина. Нам это определенно понадобится.

— Итак, правило номер один. Никаких публичных выражений чувств. — Она записывает «БЕЗ П.В.Ч.» безупречным почерком воспитательницы начальной школы. — Мама будет наблюдать за мной, как ястреб, и если ты будешь часто прикасаться ко мне, то станет очевидно, что это полная фальшь.

— Ладно… а как насчет того, чтобы держаться за руки? — спрашиваю я, с любопытством наклоняя голову. — Думаешь, твоя семья поверит, что я твой парень, если не буду держать тебя за руку?

Прикусывая губу, она кивает.

— Я понимаю, о чем ты. Ладно, держаться за руки можно, но только по-дружески. Не гребенкой. Это слишком интимно.

— Мне нужна демонстрация.