Допустимый брак - Лина Инарина (2024)

Он оглядел зал, кивнул розово-зеленой парочке в углу и ушел по своим делам.

— Я ему не понравилась.

— Не бери в голову. Просто он боится за свое заведение. У него судебный процесс идет.

— А что я могу сделать?! Устроить гонку в выставочном зале?

Дима рассмеялся и посоветовал не заморачиваться. Он сказал, что наверх владелец практически не заходит, да и в баре появляется не каждый день. Они допили пиво и заказали еще. Вероника быстро пьянела.

Последние две недели она просидела на белковой диете, у нее кружилась голова, скакало настроение, и даже легкий алкоголь сносил крышу напрочь. Остаток вечера смазался, оставив пару четких пятен — вот она изливает душу художнице Олесе из Сургута, хрупкая девушка со светло-русым каре сочувственно кивает.

— Я полтора года навещала эту суку в больнице, представляешь?

— Вот тварь!

Оксана выслушала с пониманием, потом рассказывала о своем парне, который свалил к глупой девке с собственной квартирой в пятнадцати минутах от метро.

— А говорят, женщины продажные, ха!

Они пили пиво и слушали друг друга, кроме потока жалоб на жизнь и мужчин запомнилась надпись на стене бара:

«Не важно, кто ты, главное — ты здесь».

«Ага, как же!»

Фраза врезалась в память, все остальное утонуло в пьяном угаре. Так и не вспомнила, как договорилась с Оксаной пожить вместе. Вероника очень удивилась, проснувшись в комнате новой знакомой.

Глава 33

Веронику разбудил холод. Она лежала под чем-то тяжелым, свернувшись в клубок, ноги оставались неукрытыми. Ступни совсем заледенели.

«Бр-р».

Она открыла глаза и увидела бетонную стенку, на которой нарисовали фиолетовое нечто. Нечто смотрело грустными черными глазами из-под длинных ресниц. Вероника попыталась укрыться и обнаружила, что вместо одеяла у нее косуха, которой не хватает на все тело.

«Косуха!»

Она мигом все вспомнила — предательство Эллы, заманчивое предложение пожить в сквоте. Ника вскочила с зеленого резинового коврика вроде тех, что лежат в тренажерных залах. Соседка сидела на фиолетовом и рисовала карандашом на белом листе.

— Доброе утро, — поздоровалась Оксана, не отрываясь от занятия. — Как спалось?

— Жутко замерзла.

— Привыкнешь. Пока выпей горячего чаю.

— Мне бы в душ.

С душем оказалось все сложно — сначала нужно было проверить, осталась ли горячая вода, если нет, нужно написать мелом на двери свое имя и ждать, пока вода согреется. Ожидание заняло два часа.

Они с Оксаной пили чай с апельсином. Надо было поесть, но аппетита совсем не было, да и местная еда не вызывала доверия. Поэтому Вероника съела апельсин и отправилась на урок по скетчингу, который вела соседка. Удалось довольно похоже нарисовать Эллу, то есть по ее мнению похоже, соседи нашли массу недочетов, но признали работу годной.

— Можно повесить на щит для дротиков.

— Не надо.

Дальше стало скучно. Она наконец приняла душ и отправилась на кухню в поисках общения — никого. Без толку просидела около часа, каждый занимался своим делом, включать телефон нельзя.

«Тоска».

От нечего делать взяла карандаш и принялась рисовать Корина. Она вспоминала его сильные руки, его мрачные шуточки и, черт побери, его заботу. Вообще-то грех было жаловаться — ей помогало много людей. Дима, которого она знала без году неделю, устроил побег, здесь приняли как родную, но никто не был таким заботливым, как Корин. Только он, блин, смог вернуть права, даже отец не взялся, а он вернул.

«Пока имеем — не храним, а потерявши — плачем».

«Почему потерявши?»

От Эллы он явно хотел отделаться, что, разумеется, ни о чем не говорит. Возможно, у него предубеждение против девушек с диагнозом, а возможно, она просто не в его вкусе.

«Но он ничего не сделал!»

«Пока не сделал».

Борьба продолжалась около часа, все это время она работала над портретом Саши.