Я тебя чувствую - Татьяна Любимая (2024)

— Попалась? — хрипло раздается над ухом. От этой хрипоты по телу галопом несутся мурашки.

Широкие горячие ладони сжимают талию. Вздрагиваю как от ожога и вытягиваюсь на цыпочках вверх. Иван резко дергает меня на себя, впечатывает в грудь, вырывая из меня сладкий стон. Мне в живот упирается твердый член. Меня ведет от напора этого мужчины, перед глазами все плывет. Цепляюсь за каменные плечи для равновесия, задираю голову вверх. Вместо серо-голубых глаз встречаюсь с почти черным похотливым взглядом. Я попалась. И пропала. Давно и безвозвратно.

В горле сухо. Сглатываю. И…

Тормоза у обоих отказывают. Мы впиваемся друг другу в губы. Стонем и задыхаемся в танце наших языков, безумии рук, мощных разрядов тока между нашими телами.

Иван подхватывает меня под попу. Цепляюсь за его шею. Обвиваю его бедра ногами, сжимаю крепко, чувствуя бешеную пульсацию в шортиках, грубым швом впившихся между складочек…

— А-ах!

Дыхание перехватывает. Ноющие набухшие соски упираются в Ванину грудь. Трусь ими бесстыдно об него.

— М-м-м… о-о… м-м-м…

Мы вместе падаем на кровать. Когда и как переместились из кухни в нашу комнату не знаю, не помню, не видела.

Майка летит в сторону, лифчик следом.

— От твоих шортиков я чуть не кончил, как только увидел. Ты зачем меня провоцируешь, а, шалунья? Думаешь удобно прятать стояк под столом?

— Надо надевать их почаще, да?

— Можно вообще ничего не надевать…

Я выгибаюсь, когда Иван втягивает губами твердый сосок, играет языком с горошиной, слегка прикусывает ее. Отвлекается только на отдельные слова, смысл которых я теряю, когда он переключается с одной груди на другую:

— Когда… мы… одни…

— Ва-ня-а, — стону от нетерпения, бушующего пламени во всем теле, — пожа-алуйста-а, м-м-м… хочу-у… тебя…

Избавляемся от последней одежды. Замираю в ожидании, пока мой мужчина тянется за защитой. Из-под полуопущенных ресниц, изнывая от желания и ноющей, скрученной до боли в тугой узел пружины в животе, наблюдаю за Иваном. Как он торопится, кидая на меня голодные взгляды, как надрывает квадратик презерватива и быстро раскатывает латекс по налившемуся, увитому венами, члену. Прикусываю губу от вида сильных мужских рук с темным покровом волос от локтя до запястья. И…

Иван наклоняется ко мне, жестко впивается в губы и одним толчком вторгается внутрь.

— О-о, боже! Да! М-м-м!

Это… непередаваемо! Сказочно! Восхитительно!

Каждое движение глубоко в меня вырывает сладостный стон удовольствия. В предоргазменных импульсах содрогаются все органы, все клеточки тела. Я все ближе и ближе к кульминации.

— О, да! — вскрикиваю, впиваюсь ногтями в Ванину спину, не контролируя себя, судорожно сжимаю его бедрами, и он присоединяется к моим стонам, бешено пульсируя внутри меня вместе со мной…

Мы долго лежим не шевелясь, пытаемся отдышаться. Я блаженно улыбаюсь, кайфуя под тяжестью мужского тела. Прислушиваюсь к себе, к своим ощущениям. Полное удовлетворение всего и везде. В голове очень-очень приятно, будто там вместо мозга сладкий кисель. Тело мягкое, легкое, воздушное как зефирка.

Иван приподнимается на локти, обхватывает мое лицо ладонями. Он тоже улыбается. Ласково так, с любовью, восхищением в серо-голубых глазах. Касается губ нежным поцелуем.

— Это… просто вау! Очень хочу продолжить, но нам пора, нас Денис заждался, наверное.

— Угу.

Нехотя, со сладкой истомой в теле мы отлипает друг от друга и собираемся. Как бы невзначай периодически сталкиваемся, целуемся, хохочем. И я на седьмом небе от происходящего. Кидая украдкой косые взгляды на Ивана, такого искреннего со мной, открытого, я вдруг допускаю мысль, что у нас может получиться наше с ним «долго и счастливо».

— Вань, — разворачиваюсь к нему с тушью в руке, недокрасив один глаз. — Я слышала, что ты говорил вчера… про ребенка…