Я тебя чувствую - Татьяна Любимая (2024)

Меня снова затрясло. Плохо, больно.

Муж за дверью что-то еще взволновано говорил, оправдывался, но я ушла в комнату. Наказала Денису не открывать дверь и вышла на балкон. Там дала волю слезам. Курила одну за одной сигареты, размазывая слезы по щекам, пока меня не перестало трясти.

— Ушел?

Дениска пожал плечами и еще ниже склонил голову над раскраской. Слезки закапали на бумагу. Понял мой мальчик, кто в гости приходил. Слышал, к сожалению, что папка натворил и почему мама теперь его не пускает и не хочет разговаривать.

— Не плачь, сынок, все у нас будет хорошо, — уговаривала сына успокоиться, еле сдерживаясь сама, чтобы снова не сорваться.

Чтобы отвлечься от жутких воспоминаний и боли, переключилась на сына. Вместе раскрашивали, играли, даже смеялись, гоняя машинки по комнате.

А перед сном снова стук в дверь и нетрезвый голос мужа:

— Наташа-а, прости-и!

Дениска убежал в кровать, укрылся одеялом и притих. Я тихонько подошла к двери. Прислушалась.

За дверью у порога возня. Похоже муж устроился на коврике и намеревался остаться на ночь там. Очень надеялась, что не додумается сломать дверь. После того, как я видела его в ярости, боялась его пьяного и не знала, чего ожидать.

— Любимая-а, пусти-и, — тихий стук, переходящий в скрип ногтями по деревянной двери. Ну хоть понимал пьяной своей башкой, что все вокруг спят и не шумел.

Я молчала. Плакала тихо и молчала.

«Любимая» — какая ложь! А думал ли ты о любимой, когда кувыркался с той девкой в чужой постели? Все ложь. Каждое слово, каждое действие, прикосновения. Смотрел мне в глаза, в глаза сына, матери и врал. Неужели ничего не екало в груди? Неужели нравилось жить двойной жизнью?

Он всхлипывал за дверью, что-то жалобно бормотал, иногда постукивал бутылкой о пол. Не уходил, а я не открывала и не разговаривала с ним. Притаилась как мышка. Так и сидела до утра без сна, пока не услышала, как на рассвете он встал и ушел.

Глава 23

Кошмар продолжался больше месяца.

Муж приходил каждый день, сидел у закрытой двери, а я его не пускала. Не хотела видеть и слышать, только и он не отступал. Этот почти двухметровый красавец-мужчина теперь плакал, просил прощения, умолял начать все сначала, дать ему шанс все исправить. Говорил, что это не то, о чем я подумала, что это была первая и последняя измена и что все случилось по пьянке. Он просто уснул, а потом… ничего не мог вспомнить. Как будто не он трахался с той девкой, не меня он увидел в дверях ее квартиры, не меня толкнул, ударил, оскорбил…

Изо дня в день одно и то же. Я на работу — муж за мной. Я с работы — он встречал. Наверное, и вправду переживал, что я ушла. Он осунулся, похудел, потемнел — ничего красивого и притягательного в нем мои глаза больше не видели.

— Не подходи! Не могу ни видеть тебя, ни слышать, — выходя с работы и видя ожидающего меня мужа, я выставляла руки вперед, не позволяя ему приближаться, плакала и убегала, а он шел за мной на расстоянии и снова караулил у дверей.

Куда бы ни пошла, он следил за мной, ходил по пятам и просил прощения. Клялся в любви и обещал, что больше никогда не сделает мне больно, а плакать я буду только от счастья. Звонил по несколько раз на день, но я не брала трубку. Сообщения от него не открывала и удаляла, не читая их. Я больше не верила. И разлюбить пока не могла и сердце, разбитое на маленькие острые осколки, собрать не получалось.

Муж забирал Дениску из сада и уговаривал его поговорить с мамой, чтобы она простила папу. Что папа хороший, любит сына и жену и никогда больше никого не обидит. Дениска передавал мне его слова, а у меня сжималось сердце от боли. Может быть, как отец Паша и хороший, но как муж, как любимый человек — он для меня никто.

НЕ.МО.ГУ.