Доминик - Сара Брайан

Повернувшись, чтобы полностью показать некогда идеальное лицо Лео, он увидел, что левая сторона его лица уже не была безупречной. Осколок вонзился в его левую глазницу, правый глаз остался в идеальной физической форме, но он был наполнен болью и ужасом - видение, которое оставит у Доминика шрам на всю жизнь.

А крик женщины, которая все еще лежала в его объятиях, каким-то образом пронзил его еще глубже. – Нет!

Наблюдая за тем, как Мария выходит из больницы, он впервые увидел ее с того злосчастного дня. Доминик все еще чувствовал жар, обжигающий его спину от взрыва, когда он успел прикрыть тело Марии своим, так же, как он все еще чувствовал разрыв в своем сердце, который она вложила туда.

За то, что она не дала им ни единого шанса.

В тот день он был в ярости, гнев взял верх над ним, но тот взрыв расставил все по своим местам. А то, что он не видел ее прекрасного лица до этого момента, только укрепило его в этом.

Мария шагнула под тент. Он мог защитить ее от дождя, но не защитил от сильного ветра, который трепал ее прекрасные золотые волосы. Она по-прежнему выглядела идеально, но только почти. Какая-то ее часть выглядела сломанной или потерянной, а главное, она выглядела усталой.

Дом понимал ее, так как тоже чувствовал это. Он ждал ее здесь каждый день, зная, что ей нужно побыть с ним...

– Мария, мне так жаль, - прошептал Доминик, крепко обнимая ее, когда она начала дрожать, пока парамедики уезжали.

В Марии что-то оборвалось. Оттолкнув его, она ударила его в грудь. – Не смей делать вид, что тебе есть до меня дело, после того, как ты только что со мной разговаривал.

Все, что он мог сделать, это стоять и смотреть, как падает первая слеза... затем вторая, когда она продолжает бить его. Это был первый раз, когда принцесса, сделанная из льда, плакала.

В этом и заключалась особенность льда...

В конце концов, он растает.

Дом ждал, чтобы сделать ей последний удар и посмотреть, что он увидит. Оба были слишком измотаны для борьбы друг с другом, и все, что ему оставалось, - это протянуть ей руку и молиться, чтобы она ее взяла .....

Между ними остановилась машина. Доминику не нужно было заглядывать в темно-синий "Чарджер", чтобы понять, кто это. Он засек, что машина ждала его последние тридцать минут. Он знал это, потому что стоял здесь последние семь дней.

Глядя в ее изумрудные глаза, когда волосы хлестали ее по лицу, он молился о том, чтобы она остановилась, когда потянется к дверце машины.

Пожалуйста, Мария, не делай этого.

– Ты так и не закончила рассказывать мне, как ты узнала, что я бессердечный.

Услышав ее прекрасный голос, он почувствовал надежду, которой не испытывал уже очень давно.

– Не садись в машину, принцесса, и я все расскажу, - умолял ее Доминик, молясь, чтобы ее душа, совпадающая с его душой, услышала его и пришла к нему. Она должна была почувствовать, как сильно он борется за то, чтобы прийти к ней прямо сейчас. Ее тело должно было кричать, чтобы она тоже пришла к нему.

Я прошу тебя, Мария... не делай этого. Обратного пути уже не будет...

– Мария, - услышал он ее имя изнутри машины.

Нет! Его душа кричала о ней, когда она перевела взгляд с него на мужчину в машине.

Как только она отвела взгляд, он понял, что потерял ее... когда она почти была у него. Он не смотрел, как она садится в машину, а смотрел на человека, который только что украл у него все.

Доминик не знал, какой фасад он надел для Марии, но, глядя в золотые глаза через затемненное окно, он понял, что перед ним настоящий Кейн Эванс...

А он ничуть не изменился.

Он смотрел, как уезжает машина с его настоящей любовью, и голос бугимена эхом отдавался в его сознании.

В Кайне по-прежнему течет та же кровь, что и в Люцифере.

Двадцать третья глава

Мария никогда тебя не простит