Мария - Сара Брайан

— Нет. — Она прочистила горло и поправила скрещенные ноги. — Извини, что пялюсь, но ты поранил палец?

— Давным-давно. — Размяв пальцы, он посмотрел на них, одновременно показывая ей, как они согнуты внутрь. Костяшка пальца выходила наружу, из-за чего казалось, что мизинец находится под острым углом.

— Как я уже говорил, я часто ввязывался в драки.

Черт. Должно быть, у нее все плохо, раз она заметила это подсознательно и во сне дала ему такой же мизинец.

— Ты так и не вылечил его?

Покачав головой, он рассмеялся и снова взял руль в руки.

— Просто завернул его сам, и, зная меня, я, вероятно, просто перешел к следующей драке. Ни у кого из нас, детей из Блу Парка, не было денег, чтобы пойти в больницу. Наши родители сказали нам вытереть пыль. Как ни странно, сейчас она мне нравится. Это напоминает мне о том, кем я был раньше.

— Ты был таким плохим? — спросила она, все еще не веря, даже когда доказательства были прямо перед ее лицом.

— Был. Я был близок к тому, чтобы провести остаток жизни за решеткой, как мой отец и брат.

Мария облизнула пересохшую нижнюю губу.

— Насколько близко?

— Чертовски близко, — заверил он ее, на мгновение отбросив свой учительский фасад. — Я пару раз попадал в тюрьму, но в последний раз я подумал, что мог бы остаться там навсегда. А поскольку это было не первое мое правонарушение, они грозились обвинить меня как взрослого. Мне повезло, когда мой учитель выручил меня, поклялся, что поставит меня на путь истинный, и дал мне один шанс. — Он подчеркнул важность последних слов.

— Что, по-твоему изменилось в тебе? — Мария хотела услышать, что он думает, поскольку ей было интересно, поймет ли он, что на самом деле он совсем не изменился, если она увидит, что скрывается под этим.

— Дисциплина. Единственное, чего мне не хватало в жизни.

Опечаленная таким ответом, она действительно чувствовала, что он так хорошо скрывает свою прежнюю сущность, что поверила в это. Кейну казалось, что часть его самого умерла, но Мария видела, что эта часть все еще живет в спящем состоянии, ожидая дня, когда ее воскресят. И у меня есть все намерения разбудить ее.

Изгиб ее губ, вывернутых вверх, заставил его посмотреть в боковое окно.

— А что насчет тебя? Есть какие-нибудь последствия того, что у тебя такой отец, как Данте, и такой брат, как Лука? — спросил он, оторвав взгляд от дороги, чтобы посмотреть на нее.

Услышав о проблемах его отца и брата, она потеряла бдительность и ответила честно. — Нет. Думаю, к счастью для меня, я родилась женщиной, поэтому мне не дали шанса испортить свою жизнь.

В замешательстве он снова и снова поворачивал голову между дорогой и ее лицом.

— Как это?

Пытаясь придумать, как вежливо сказать об этом, не выдавая слишком многого, она потратила секунду, прежде чем заговорить. — Женщины могут быть легкой мишенью в моей семье... в ее сфере деятельности. Моя мать умерла за грехи моего отца, и с того дня меня положили на полку, так сказать, заставили мириться с решениями, принятыми за меня.

Давление, с которым Кейн держался за руль, казалось, ослабло.

— Ничто не мешает тебе сделать свой собственный выбор, Мария.

В его низком голосе прозвучала предостерегающая интонация, и она повернула голову в его сторону. Ей показалось, что Кейн повернул голову и улыбнулся, но, возможно, ей показалось.

— Это не так просто.

— Это никогда не просто. — Кейн поднял руку, чтобы показать мизинец. — Обычно для этого требуется много боли и душевных терзаний.

Мария решила разрядить обстановку, зная, чего ей стоило уйти от своей семьи и так называемой жизни. Это было не то, чего она хотела, конечно, но она все еще была Марией, мать ее, Карузо.

— Сломать мизинец не так уж и больно.

Кейн чуть не зарычал от смеха, повернувшись лицом к дороге.

— Было больно, как ублюдку, и до сих пор больно, когда идет дождь.