Дикие сердца - Джей Джессинжер (2021)

—Что незаконно, так это размер его члена. Держу пари, именно так она и умерла, верно? Проколотые легкие?

—Ладно, знаешь что? Ты больше не читаешь мои незавершенные работы.

Он поджимает губы. Я могу сказать, что он пытается не смеяться надо мной.

Я тыкаю его в ребра и, вздыхая, кладу голову ему под подбородок.

Когда он заговаривает снова, его голос становится серьезным. — Это будет опасно.

Он имеет в виду свою жизнь. Как будто я этого еще не знала.

— Если ты сможешь незамеченным проникнуть на конспиративные квартиры по всему миру в окружении вооруженной охраны и сорвать свадьбу гангстеров, ты сможешь защитить меня. Я тебе доверяю. Кроме того, посмотри на это с другой стороны. Я умею стрелять из оружия!

—Но с ребенком…

— Мал, — говорю я предупреждающим тоном. —Осторожно. Я не хочу больше слышать от тебя всякую чушь о том, что мы не вместе, потому что это слишком опасно. Тема закрыта.

Он хихикает. — И ты говоришь, что я люблю командовать.

—Послушай, я знаю, что — Тринадцать" —это не бойз бэнд, ладно? У этих парней есть жены и подружки, и они умудряются поддерживать в них дыхание. Ты тоже можешь.

После короткого молчания он говорит: — Кто рассказал тебе о Тринадцати?

—Деклан.

Он перекатывает меня на спину и смотрит на меня сверху вниз. Его голос убийственно нежен. — Ты только что произнесла имя другого мужчины в моей постели?

О, черт. Начинаем отступление. – Я… Ты вроде как спросил. И если ты не владелец этого отеля, технически это не твоя кровать.

Он рычит: — Хорошая попытка, детка. Я действительно владелец этого отеля.

—Что?

—У меня много недвижимости по всему миру. Пахан очень хорошо заплатил мне за то, что я для него сделал.

—Очевидно, недостаточно хорошо, чтобы нанять декоратора по интерьеру.

—Прости?

—Твою квартиру в Москве нельзя назвать уютной, милый. Я думаю, что скелетам она понравилась бы, но для людей из плоти она немного холодновата.

Его глаза блестят. Ноздри раздуваются. Он не знает, смеяться мне или отшлепать.

Я прижимаюсь к нему ближе, ухмыляясь.

—От тебя одни неприятности, маленькая птичка, ты знаешь это?

—Да, но ты любишь неприятности.

Его взгляд смягчается. Он целует меня так, словно я самое дорогое, что есть на свете, затем хрипло говорит: — На самом деле, я люблю неприятности. Я люблю это больше всего на свете.

Это решает дело. Моей следующей татуировкой будет слово – Trouble (прим. Проблема).

Я позволю тебе выбрать, где на моем теле я должен это сделать.

Я невинно говорю: — Знаешь, что я люблю больше всего на свете?

—Нет, что?

—Эта гориллу, которую я встретила. Если забыть о пугающей внешности и хрюканье, он действительно милый.

Его улыбка такая же ослепительная, как и любовь, сияющая в его глазах. — Я слышал это о гориллах.

Он снова целует меня, на этот раз более глубоко, его язык проникает в мой рот, а рука слегка обхватывает мое горло.

Я накрываю его руку своей и заставляю сжать крепче.

Он хихикает мне в губы и шепчет что-то по-русски, что звучит непристойно. Затем он говорит по-английски: — У тебя будет мой ребенок. Ты будешь моей женой. Ты будешь центром моей вселенной и королевой, которая будет рядом со мной.

Его голос понижается. — Но сначала я собираюсь трахнуть тебя снова и показать тебе, кто твой король.

Он переворачивает меня на живот, ставит на колени и шлепает по заднице пять раз.

Я зарываюсь лицом в одеяло, смеясь.

Да, папа дома.

О, да, он дома.

Эпилог

Паук

Через две недели

Мы вдвоем в кабинете Деклана, сидим по разные стороны его стола с виски в руках.

Это первая ночь после его возвращения из свадебного путешествия в Грецию. Он загорелый и расслабленный, откинувшийся на спинку стула в белой рубашке и черных брюках, выглядящий таким, какой он есть.