Искушенная дьяволом - Мишель Хёрд

Маурицио, рассказывающий мне, что мой труп съедят черви.

Борьба на балконе перед падением через перила.

Пальцы Маурицио, хватающиеся за мое платье.

Тошнотворный звук удара.

Его тело разбитое о валун.

Страх упасть навзничь и борьба за то, чтобы забраться на балкон.

Страх, что меня остановят, когда я буду убегать с виллы.

Страх, что я потеряю Анджело.

Я бросаюсь в поток машин, чтобы скрыться от Анджело.

Он хватает меня.

— Ты...

Инстинктивно я пытаюсь вырваться из его рук, и из моего горла вырывается крик.

— Детка!

Он прижимает меня к себе все крепче, а я неистово толкаюсь в его грудь, но, не в силах освободиться, умоляю: — П-пожалуйста. Это б-был несчастный с-случай. П-пожалуйста, Анджело.

Он убьет меня.

Он убьет меня.

Он убьет меня.

Эта ужасная мысль заставляет меня толкаться и напрягаться, чтобы вырваться из его крепкой хватки.

Обхватив меня руками, он другой рукой ухватился за мой подбородок. — Открой глаза, Виттория. Посмотри на меня!

Когда я хватаюсь за его запястье, мои глаза открываются, и как только я вижу его лицо, я начинаю безудержно рыдать.

Издав рык, он обнимает меня так крепко, что становится больно.

— Господи, мне чертовски жаль, что я оставил тебя с ними. Я здесь. Ты в безопасности. Ты со мной, детка.

Его слова доходят до меня, и я начинаю безудержно рыдать.

Мое тело обмякает в его объятиях, когда облегчение высасывает из меня все силы. — Анд-же-ло, — всхлипываю я, мои плечи вздрагивают от страшного груза, который мне пришлось понести. — Мне... мне... жаль.

— Господи Иисусе, — простонал он, словно испытывая физическую боль. Я оказываюсь у него на коленях, и он осыпает мое лицо поцелуями. — Тебе не за что извиняться. Я знаю, что ты не убивала моего дядю, и ты убежала, потому что испугалась. Все в порядке. Я не сержусь.

Анджело продолжает осыпать меня поцелуями, его руки обхватывают меня стальными кольцами безопасности. Из-за травмы, полученной за последние несколько дней, я рыдаю у него на груди.

— Босс? — слышу я голос Большого Рикки.

— Принеси сладкой воды! — огрызается Анджело.

Время искажается вокруг меня, а травмирующие события продолжают проноситься в моей голове.

Внезапно к моим губам подносят стакан. — Пей, детка.

Мне удается сделать несколько глотков, прежде чем меня сотрясает рыдание. Я вынуждена выпить еще, затем стакан исчезает, и Анджело успокаивающе укачивает меня.

— Я здесь, mia piccola cerviatta. Ты в безопасности.

Потерянные всхлипы дрожат на моих губах, а страх и паника ослабевают настолько, что я могу ясно мыслить.

Только тогда я понимаю, что нахожусь в нашей спальне и на мне одна из рубашек Анджело.

Он берет меня за челюсть и откидывает голову назад, чтобы видеть мое лицо. Когда наши глаза встречаются, мой рот начинает дрожать.

— Лучше? — мягко спрашивает он. На его лице столько беспокойства, что его легко можно принять за гнев.

— Мне очень жаль, — хнычу я.

Он качает головой. — Все в порядке, детка.

Он проводит своей ладонью по моей щеке с такой любовью, что слезы снова катятся из глаз.

Опустив голову, он прижимается нежным поцелуем к моим дрожащим губам.

Его взгляд снова встречается с моим, прежде чем он говорит: — Я так чертовски волновался за тебя. Как ты себя чувствуешь?

Как я себя чувствую?

Я потрясена до глубины души, я чувствую, что застряла в яме отчаяния.

Я чувствую себя немного потерянной.

Подняв руку, я хватаюсь за его плечо. Подтягиваюсь и, уткнувшись лицом в его шею, прижимаюсь к нему изо всех сил.

Его рука проводит по моей спине, некоторое время он просто держит меня.

— Господи, детка, ты разбиваешь мне сердце, — простонал он, крепко обнимая меня. — Пожалуйста, поговори со мной.

Нет того человека, который приказывал мне использовать слова.