Сердце убийцы - М. Джеймс

— Что ты имеешь в виду, говоря в Токио? — Мой голос звучит хрипло и ошеломленно, совсем не похоже на мой собственный. — Почему мы не возвращаемся в Москву.

— Сначала я должен убедиться, что это безопасно.

— Безопасно? То, что мы только что сделали, должно было обезопасить нас. Я думала…

— От Фернандеса. — Левин перебивает меня, вцепившись руками в край сиденья. — Лидия, прости. Я должен был держаться от тебя подальше, я никогда не должен был…

— Нет, что тебе следовало сделать, так это сказать мне правду! — Мой голос повышается, и Левин пристально смотрит на меня. Я вижу, как он напрягается, готовясь к спору. — Я хочу знать, чем ты занимаешься, Левин Волков. Я хочу знать правду об этом, потому что я знаю, что ты пока мне ее не рассказал. Думаю, ты задолжал мне хотя бы это.

Наступает долгое, тяжелое молчание, а затем Левин кивает.

— Полагаю, это так, — тихо говорит он, потирая рот рукой. — Тогда ладно. Ты действительно хочешь знать?

Я киваю.

— Я хочу знать.

— Я убийца. Шпион. Я работаю на организацию под названием Синдикат. У них были дела с этим картелем, и Гриша встал у них на пути. Какое-то время он стоял у нас на пути. Поэтому его пришлось остановить. И теперь это так. — Левин резко выдыхает. — После того, как я нашел эту улику, я позвонил своему боссу, и получил разрешение разобраться с Гришей здесь, чтобы положить ему конец. Он был недоволен этим, но мне удалось его убедить.

Слова звучат ровно и без эмоций, но каждое из них ощущается как удар.

— Убийца? Шпион?

Это то, о чем я думала, или что-то в этом роде, сидя в спальне, пока Левин рылся в запертой комнате Гриши. На самом деле, у меня были подозрения с самого первого дня, и он выкручивался из них, заставляя меня чувствовать себя сумасшедшей из-за таких мыслей. Но теперь я вижу, что все это время была права.

— Мы никогда не должны были этого делать. — Я смотрю на него, мой голос звучит глухо. Я тянусь к левой руке, как будто хочу обернуть вокруг нее кольцо, но там ничего нет. Ни кольца, ни физического символа клятв, которые я только что дала, ничего, кроме слов, которые уже испарились. Это похоже на гребаный сон. — Мы не должны были больше видеть друг друга, когда все это закончится. Мы никогда не должны были делать то, что мы сделали.

— Я знаю. — Голос Левина спокоен в темноте машины, но я слышу в нем боль, которой не ожидала. — Я не хотел, чтобы все так вышло, Лидия. Но я не могу сожалеть об этом. Несмотря ни на что.

Эти слова поражают меня прямо в грудь. Я слышу в них искренность и не знаю, что сказать. Сожалею ли я об этом? Стала бы я что-то менять?

Я знаю, что правильный ответ сказать да. Что я бы перемотала время назад и никогда не оказалась бы в постели Левина Волкова. Что я бы принимала все свои решения по-другому.

Но я не могу сказать с уверенностью, что стала бы.

Остальная часть поездки в машине до ангара аэропорта проходит в тишине, если не считать короткого разговора Левина по телефону, посвященного нашим приготовлениям к перелету в Токио.

— Я в долгу перед тобой, — вот все, что он говорит. — У нас будет место, где остановиться, пока я не буду уверен в том, о чем думает Владимир.

Снова это имя. Я уже поняла, что оно должно принадлежать боссу Левина, и не спрашиваю. Я больше не хочу об этом говорить. Я чувствую себя измученной, и мне трудно поверить, что это моя брачная ночь.

Ночь, которую я собираюсь провести в одиночестве.

По крайней мере, я так думаю. Как только мы оказываемся в самолете, я протискиваюсь мимо Левина, чтобы пройти прямо в спальню в задней части самолета, закрывая дверь прежде, чем он успевает сказать хоть слово. Я опускаюсь на кровать, закрывая лицо руками.