Сердце убийцы - М. Джеймс

Когда он, наконец, переворачивается на другой бок, я не знаю, чувствовать ли мне облегчение или гораздо больший ужас. Теперь у меня нет никакого оправдания тому, что я не улизнула, кроме моего собственного страха. Если он поймает меня выходящей из комнаты или спускающейся вниз до того, как я возьмусь за что-нибудь, я скажу, что проголодалась и пошла перекусить.

Я постепенно рационализирую это, пока медленно поднимаюсь с кровати, двигаясь все медленнее, чтобы не разбудить его. Кровать из пены с эффектом памяти, ковер мягкий и плюшевый, так что промолчать не так уж сложно. Дверь все еще открыта, он не потрудился закрыть ее, когда мы поднимались наверх, как бы показывая средний палец на мысль о том, что его жена может появиться снова и застать нас врасплох.

Если честно, было немного похоже на то, что он устанавливает свое господство.

Я беру телефон с собой, когда выскальзываю из комнаты, на всякий случай. Если Гриша проснется и обнаружит, что меня нет, я не хочу, чтобы он его просматривал. Есть только один контакт – Левин под вымышленным именем, и это, похоже, тоже вызвало бы тревогу.

Я никогда не пыталась зайти в кабинет Гриши. До этого меня это никогда не волновало. Я проводила время во всех остальных комнатах квартиры, но Гриша редко работал, когда я была здесь, и у меня никогда не было причин хотеть заходить внутрь. Теперь, когда я спускаюсь по лестнице и подхожу к кабинету так тихо, как только могу, мне приходит в голову, что он, возможно, заперт.

Так и есть. Один поворот ручки, и я могу сказать, что не попаду внутрь. Что расстраивает потому, что тот факт, что дверь заперта, означает, что там, вероятно, есть что-то действительно полезное.

Я выдыхаю, уставившись на дверь. Больше я ни о чем не могу думать. Гриша аккуратный и требовательный человек, он не оставляет бумаг или других вещей разбросанными повсюду. Я могу обыскать остальную часть квартиры, но я знаю, что ничего не найду. Если там есть что-то, что могло бы пригодиться Левину, оно будет за этой дверью.

Но я не могу проникнуть в нее.

Я как раз собираюсь вернуться наверх и проскользнуть обратно в постель к Грише, когда телефон в моей руке вибрирует. Я чуть не выпрыгиваю из собственной кожи, прижимая другую руку ко рту, чтобы заглушить едва не вырывающийся испуганный вскрик. Я быстро опускаю взгляд на телефон, и мои глаза расширяются.

Это Левин.

Какого черта он мне звонит? Особенно после того, как он был так зол на меня за то, что я позвонила, когда я взбесилась и ушла из квартиры после последнего свидания?

Только в экстренных случаях, черт возьми.

Я быстро ныряю в ближайшую открытую комнату, которая оказывается гостевой ванной. Я закрываю за собой дверь, включаю свет, запирая ее, и прислоняюсь к краю раковины, торопливо отвечая.

— Алло? — Мой голос похож на приглушенный шепот, но в тишине дома он все равно звучит для меня слишком громко. — Что ты делаешь? Предполагается, что я должна быть в постели с Гришей.

— А ты нет?

Его голос спокоен и собран, как всегда, но я слышу намек на что-то еще – напряжение, от которого по моим нервам пробегает дрожь. Я чувствую, что что-то не так.

— Я собирался осмотреть его кабинет, посмотреть, что я смогла бы найти, пока он спал. Но он заперт.

— Это моя хорошая девочка.

По тому, как он это произносит, я могу сказать, что слова вырвались раньше, чем он хотел. Наступает минута молчания, и я чувствую, как по мне разливается тепло, как сжимается живот, что не имеет ничего общего с тревогой, которую я испытывала мгновением ранее.

— Дверь заперта, — повторяю я, мой голос звучит немного более задыхающимся, чем раньше. Я ненавижу это. Я ненавижу, что он так со мной поступает. Не так ли? — Я не смогла войти. И он не оставляет вещи валяться без дела, так что это был практически мой единственный шанс. Я уже собиралась вернуться в постель, когда зазвонил мой телефон. Кстати, почему ты звонишь?