Безжалостные люди - Дж. МакЭвой

— Добрый вечер, жена, — сказал я, стараясь быть вежливым и в то же время достаточно громко, чтобы все слышали. Я прекрасно знал, что это выведет ее из себя, когда я занял свое место напротив нее и справа от моего отца. Но мне было все равно.

Она давила на меня, и я был близок к тому, чтобы сорваться.

Седрик всегда сидел и будет сидеть во главе стола. Мне было все равно. Это был трофейный стул. У него не было никакой реальной силы, кроме разделки индейки. Я сидел во главе настоящего стола. Моя мама сидела напротив, и, как всегда, они глазами говорили на другом языке. Я попытался сосредоточить свое внимание на Мел. Однако она, казалось, была погружена в свои мысли. Мысли, за которые я бы все отдал, чтобы прочесть.

— Мел, есть причина, по которой ты не сидишь рядом с Лиамом? — ласково спросила моя мама, когда я потянулся за своим стаканом бренди.

Мел нахмурилась.

— Я клянусь, он пытается сделать меня беременной. Он не может держать свои руки при себе. На самом деле это немного раздражает.

Я почувствовал, как жидкость хлынула обратно из моего горла, когда я закашлялся. Я уставился на нее. Конечно, она заговорила о сексе за обеденным столом, конечно, черт возьми. Она была моей Мел, и ей было наплевать на приличия. Она жила для того, чтобы заставить меня бояться за свою жизнь, возбуждаться или испытывать дискомфорт.

— Что плохого в том, чтобы забеременеть? — спросила Оливия, свирепо глядя на нее, пока она пила вино, а слуги приносили нам еду.

— Ничего, — сказала Мел, свирепо глядя в ответ. — Вообще ничего, особенно когда ты не делаешь ничего другого, кроме как приводишь себя в порядок и ходишь по магазинам.

Деклан пнул меня по ноге, но я ничего не сказала, просто ел свой стейк. Это была не моя битва, и я определенно не собирался подставляться под пулю из-за Оливии.

— Ты думаешь, что ты лучше нас? — огрызнулась Оливия, заставив Мелоди рассмеяться, а меня набить рот мясом.

— Барби, я знаю, что я лучше тебя, — сказала Мелоди, потягивая красное вино. — Все мои детали оригинальные и сделаны не в Китае.

Мне потребовалась вся моя сила, чтобы не рассмеяться, но я ухмыльнулся, как дурак, и краем глаза заметил, что мой отец тоже улыбается за своим стаканом.

— Сука, — выплюнула Оливия, поднимаясь со своего места.

Бросив на нее свирепый взгляд, я встретился взглядом с Нилом.

— Контролируй ее, Нил, иначе ей понадобятся новые операции. Никто не называет мою жену сукой… за исключением меня.

— Никто не называет меня сукой, и точка. Ты не особенный, Лиам, — сказала Мел, и мне показалось, что она ударила меня ножом.

— Может, тебе стоит сказать ей, что мы не нападаем на семью, — сказал Нил, когда Оливия снова села.

— Да, мы просто не в состоянии защитить ее, — ответил я, прекрасно зная, что это заставит его замолчать. Однако он просто повернулся ко мне.

— Как долго мы будем этим заниматься, Лиам? Прошло почти два десятилетия!

— Когда я сказал, что никогда не прощу тебя, — я откусил еще кусочек, — я имел в виду, что не через десять, двадцать или даже восемьдесят лет. У нас общая ДНК, не более того.

— Лиам! — крикнула Эвелин. — Я не знаю, что произошло между вами двумя, но Нил прав. Пришло время заключить мир.

— Нил, ты не хотел бы рассказать нашей матери, что произошло между нами? — спросил я его, выжидая. Этот трус никогда не рассказывал ни одному из наших родителей, что он сделал со мной в детстве. Часть меня верила, что Седрик знал, хотя он никогда не показывал этого.

Нил медленно кивнул сам себе, прежде чем встать и направиться к двери.

— Нил, — позвала Мелоди ему вслед. Его спина выпрямилась, прежде чем он повернулся к ней.

— Собирай свои вещи. У меня кое-что запланировано на неделю. Мы уезжаем завтра после мессы, — сказала она, не потрудившись взглянуть на него.

Он быстро ушел, заставив Оливию тоже встать.

— Ты счастлива? — спросила Оливия.