Маленькая девочка с церебральным параличом лежит на белой простыне, а ее мать и помощник пытаются сделать ей массаж. Она лежит тихо и спокойно, когда они двигают ее ноги и руки.

Мы едем назад в Кветту. Это заняло у нас три часа. Сьюзи остановилась, чтобы сделать несколько фотографий.

Я тоже вышла. В этом Богом забытом месте нет ни тени, ни укрытия.

Я думаю о тех женщинах и детях, которые шли по этой палящей жаре два месяца. Я не могу понять, как они выжили, неся все имущество, едва имея какую-то еду. И как они находили воду?

Я не могу себе представить, как чувствуют себя беженцы, когда, придя куда-то, они слышат: «Мы не хотим принимать вас на своей земле».

В Пакистане уже насчитывается около двух миллионов беженцев. Многие предполагают, что даже больше.

Как, наверное, хорошо найти таких людей, как сотрудники УВКБ ООН, которые принимают тебя и хотят помочь, которые уделяют время тому, чтобы выслушать твою историю, зарегистрировать тебя и твою семью, чтобы вы могли получить помощь.

Представьте себе: получить еду после того, как чуть не умер с голоду.

Неудивительно, что эти беженцы так благодарны даже малому.

В течение трех часов по дороге назад мы едем в молчании по сухой земле. Здесь нет радио. У меня было много времени, чтобы подумать.

Городские беженцы в городе Кветта

В Пакистане есть три типа афганских беженцев. Первый — это те, кто пришел сюда двадцать лет назад во время войны с Россией.

Вторые пришли в 1995—1996 годах, когда началось движение Талибан.

Третьи пришли из-за нынешней войны, а также из-за засухи в течение последних трех лет.

Здесь, в городе Кветта, работают даже дети беженцев. Жизнь здесь почти не отличается от жизни беженцев в лагере в сельской местности. Единственное различие в том, что у них есть доступ к торговле, но они должны платить аренду и взносы за образование (в отличие от беженцев в лагерях).

Часто детям не позволяют ходить в школу, заставляя их целыми днями тяжело трудиться. В оперативном центре «дроп-ин» [12] дети с улицы могут учиться по часу в день. Единственное время, когда они не работают, это тот один час. Центр пытается дать им какие-то стимулы, например, хлеб и чай, чтобы они приходили.

Этот центр финансируется организациями Оксфам (Oxfam) и «Спасите детей» (Save the Children). Детей учат арифметике и основным навыкам чтения и письма. Их также учат правилам гигиены, как следить за своим телом и своим здоровьем.

Доктора говорят: «Детям необходимо учиться, так как многие из них ходят и собирают мусор — это их работа». «Когда они заканчивают основное обучение, мы даем им хлеб с чаем и одноразовую аптечку».

Я встретила маленького мальчика с большими глазами и со множеством порезов на грязных руках. Он сказал мне, что его работа заключается в собирании мусора, он получает две рупии за один килограмм мусора. Две рупии равняются двум американским центам ($1 = 63,95 рупий, а 1 рупия = $ 0,0156372).

Он улыбается и выглядит таким невинным. Он и понятия не имеет, как несправедливо происходящее с ним.

Я спросила нескольких детей, собирают ли они мусор.

Большинство подняли руки. Остальные работают с родителями на рынке.

Я спросила одного ребенка: «Ты хочешь вернуться в Афганистан?»

«Да, но там никогда не будет свободы».

«Кто хочет рассказать алфавит?»

Они все подняли руки, каждый хочет быть первым. Выбрали одного маленького мальчика. Он стоит, воспитанно сложив руки за спиной. Очень милым высоким детским голосом он начинает:

«А, Б, В, Г…»

У меня текут слезы. Но мне надо держать себя в руках. Нам надо посетить еще одну комнату.

Я стою около входа. Мне пока не разрешили войти внутрь. Я вижу кучу маленькой обуви. Я вхожу. Все улыбаются. Они все так добры к незнакомке. «Ассаляаму алейкум».