Храни меня - Саммер О'Тул

Если я вернусь в эту жизнь, я не смогу сделать это на руках у Фокса, и я не смогу быть на руках у Фокса, не вернувшись. Когда угроза минует и работа будет закончена, мы с Роаном разойдемся в разные стороны. Лучше, чтобы ничего не начиналось.

Я не люблю отпускать человека, как только узнаю, каково это — обладать им.

Хотя еще только девять, когда Роан объявляет, что собирается принять душ, я решаю, что должна попытаться заснуть до того, как он присоединится ко мне. Если я не проснусь, когда он придет в постель, может быть, утром все будет так, как будто ничего и не было.

Как только от стеклянных стен ванной комнаты начинает идти пар, Роан сбрасывает с себя одежду, и я закрываю лицо книгой. Его присутствие не так-то легко игнорировать, поскольку его покрытые чернилами плечи и спина прорезают пар, как горы над туманом ночью. Мое тело горячо и зудит, а в голове возникают непрошеные видения водяных ручейков, стекающих по его прессу и между упругими лопатками. Я закрываю книгу, выключаю лампу и переворачиваюсь на спину, решив уснуть, пока не потеряла рассудок и не присоединилась к нему.

Пытаясь успокоить свой разум, я сосредотачиваюсь на звуке душа, представляя, что это тропический лес и я нахожусь где-то далеко от этого чердака с клаустрофобическим уровнем напряжения. Я пытаюсь сосредоточиться на звуке воды, но сквозь него прорывается хриплый выдох. Один раз я мог бы представить. Дважды, и я знаю, что это не в моей голове.

Я медленно переворачиваюсь, надеясь, что Роан не сможет различить в темноте подробности моего положения. При выключенной лампе свет от душа освещает его, и у меня перехватывает дыхание. Все вокруг как в тумане, но движение можно различить. Грубый стон посылает мурашки по позвоночнику, а силуэт его руки качается взад-вперед.

Во рту пересыхает. Моя кожа горит. Живот скрутило так, что я не могу дышать. Я зажмуриваю глаза, пытаясь побороть желание снять трусики и провести пальцами по влажной коже, которая была у меня весь день. Мои глаза распахиваются от громкого шлепка. Инстинктивно я бросаю взгляд в сторону шума и вижу большую ладонь Роана, пальцы которой сгибаются и раздвигаются на стеклянной стене.

Из моего рта вырывается легкий стон, когда я наблюдаю, как он откидывает голову назад, а его ладонь сильнее и плотнее прижимается к стеклу, как будто для опоры. Его горловой выдох становится все громче, и я больше не могу бороться с пламенем.

Я вылезаю из трусиков под одеяло и наконец прижимаю пальцы к своему ноющему клитору. Поглаживая его, я ощущаю всю щелочку и набухшую плоть. Черт, кажется, я никогда не была так возбуждена.

.

Роан

Я стою там, позволяя обжигающей воде окатывать мою спину, пока я перевожу дыхание, откинув голову назад. Эйфорическое ощущение после разрядки так и не наступает.2 Вместо этого я задыхаюсь от еще более сильной, горячей потребности, проникающей в мой кровоток, даже когда мой член размягчается в кулаке.

Я возбужден и измотан. Измотан, но не насыщен. Если сегодняшний день был показателем того, как пройдет оставшееся время нашего пребывания здесь, то я уверен, что нахожусь в аду или, по крайней мере, в каком-то чертовом варианте сексуального чистилища. Я захлопываю кран. Наступившее было спокойствие быстро рассеивается, как только я слышу знакомый придыхательный вой. Я едва держу себя в руках.

Я выключаю свет в ванной и жду в темноте, пока мое зрение не привыкнет к темноте. Все звуки из кровати прекращаются. Я начинаю различать Реджи, лежащую на спине, с совершенно неподвижным лицом. Слишком неподвижно. Хотя ее лицо — сплошная маска, грудь выдает ее, поднимаясь и опускаясь на заметно глубоких вдохах под простыней.

Я подхожу к кровати, размышляя, что мне делать, если она будет упорно притворяться спящей. Забраться ли мне рядом с ней и сделать то же самое? Или я проскользну к ней сзади и прошепчу ей в шею: "Проснись, мне нужно быть в тебе"?