Доверься мне - Кристен Каллихан

Становится не по себе, и часть меня, привыкшая с подозрением относиться к незнакомцам, хочет отступить и захлопнуть дверь. Но в этом парне есть какая-то печаль, убеждающая меня не делать этого. Позади слышу, как Стелла спускается по лестнице, и меня так резко накрывает желанием защитить ее, что я едва не подпрыгиваю. Мгновенно впадая в ярость, напрягаю мышцы на ногах и телом загораживаю ее от незнакомца у двери.

Однако парень, похоже, не замечает ее.

— А, хорошо. Я Лео, сын Мэделин, — проясняет он ситуацию.

— Мэдди? — произношу я, когда Стелла подходит ко мне. — С ней все в порядке?

Страдальчески сморщенное лицо Лео свидетельствует об обратном. Он тяжело сглатывает.

— Мама скончалась на прошлой неделе.

Комната начинает крениться, и Стелла хватает меня за локоть.

— Я… — прочищаю горло, — мне очень жаль это слышать.

Отступив назад, жестом приглашаю его зайти. Лео следует за мной в гостиную и садится на край стула.

— Не хочешь кофе? — интересуется Стелла. Она побледнела от потрясения, но ее внимание приковано ко мне, оценивая, насколько сокрушила эта ситуация меня.

— Нет, спасибо.

Усевшись на подлокотник дивана, она прижимается ближе и легонько кладет руку мне на затылок. Понятия не имею, для ее это успокоения или моего, но все равно ценю этот жест.

Лео поправляет очки на переносице.

— Мама хорошо о тебе отзывалась. Упоминала, что порой вы вместе ужинали.

— Да. Иногда. — Но этого было мало. Господи, когда я в последний раз разговаривал с Мэдди? Я съеживаюсь. Кажется, вечером, когда бушевала метель. Потом моим вниманием овладела Стелла, и походы в гости к соседке отодвинулись на второй план. Чувство вины оглушает меня. — Твоя мама была особенной.

— Да, так и есть, — натянуто улыбается Лео, ставя шкатулку на кофейный столик и подвигая ее ко мне. — Мама хотела, чтобы она была у тебя.

— Правда хотела?

Смотрю на шкатулку, не решаясь открыть, ведь это будет значить, что ее больше нет.

Лео терпеливо ждет. С дрожью в пальцах поднимаю крышку. Внутри лежат винтажные мужские наручные часы «Rolex» с циферблатом кремового цвета и золотым корпусом. За многие годы черный кожаный ремешок износился по бокам, и я осознал, что они принадлежали мужу Мэдди, отцу Лео. Тяжело вздохнув, возвращаю шкатулку обратно.

— Спасибо, но я не могу их принять. Это слишком… они принадлежат твоей семье.

С непреклонным выражением лица Лео качает головой.

— Если мама хотела, чтобы они оказались у тебя, значит, они принадлежат тебе. — Очевидно, он испытывает к матери нежные чувства. — Ты знал ее. Ей нравилось ваше общение.

Я смеюсь, но выходит как-то слабо, с болью в голосе.

— Порой она вселяла в меня ужас.

Он словно сдувается. В один миг.

— Она могла быть и такой. — Лео выпрямляется. — Прошу, с моего благословения, прими их.

— Откуда ты знаешь, что она хотела оставить их мне? — Сжимаю руки в кулаки. — Она говорила обо мне перед?..

Блядь, я сейчас сорвусь. Мэдди была моим другом. Более того, она поддерживала меня, как никто другой. Я со спокойной душой открывался ей, потому что она не касалась остальных аспектов моей жизни. А теперь ее не стало.

— Нет, — отвечает Лео, — она оставила записку…

— Записку, — резко перебиваю я, дрожь и ужас пронзают мое тело. — Неужели она… скажи, что она не… господи, нет. Не может быть…

Резко вскочив, отхожу от стола.

Озадаченное выражение лица Лео внезапно сменяется пониманием.

— Нет-нет, это был сердечный приступ. Она умерла во сне в загородном доме в Бока.

Я резко останавливаюсь. Душу захлестывает такое облегчение, будто меня окатили холодной водой.

— Ты говорил о записке…