Темный грех - Нева Олтедж

Я прикусываю нижнюю губу, не зная, обнять его или сделать шаг назад. В последний раз я видела его в пять лет, и даже тогда он казался грозным и каким-то отстраненным. Прошло столько времени, что я уже не уверена, знаю ли я, кто он такой. Он качает головой в сторону, и уголок его губ наклоняется вверх, точно так же, как это было, когда он ловил меня в детстве, когда я пробиралась на кухню. Это одно из немногих ясных воспоминаний о нем.

Я тяжело сглатываю, пытаясь сохранить самообладание, затем делаю шаг и обхватываю его руками.

— Привет, Массимо.

— Пойдем, приятель, — кричит один из охранников, дергая Массимо за руку.

Наш сводный брат делает шаг назад, вырываясь из моих рук.

— Нам нужно поговорить.

Я киваю.

— Мы придем завтра.

— Только ты, Нера, — говорит Массимо, а затем его взгляд переходит на Зару.

Моя сестра все это время стоит неподвижно, ее глаза прикованы к земле, она избегает смотреть на нашего сводного брата. Должно быть, ей не по себе, когда она впервые видит Массимо. Заре не было и четырех, когда его отправили в тюрьму, так что она наверняка чувствует себя так, словно встречает незнакомца.

Массимо поднимает скованные наручниками руки и слегка проводит тыльной стороной пальцев по щеке Зары.

— Привет, Захара. — Его голос странно звучит, когда он произносит это. Мягче. Почти как раньше.

Моя сестра просто смотрит в пол, ее тело напряжено. Костяшки ее пальцев почти побелели, когда она вцепилась в подол блузки. Массимо убирает руки с лица Зары, а затем уходит, и охранники следуют за ним.

— Захара? — Я поднимаю бровь.

Никто не называет мою сестру полным именем. Когда она была маленькой, она не могла произнести это имя, поэтому называла себя Зарой, и это прижилось. Сомневаюсь, что кто-то в Семье вообще помнит ее настоящее имя.

Она делает глубокий вдох и поднимает голову, ее взгляд устремлен прямо на крупную фигуру в форме заключенного, садящуюся в фургон для перевозки заключенных.

— Что происходит? — Насколько я знаю, она не общалась с Массимо почти пятнадцать лет, но их действия говорят об обратном.

— Ничего, — выдыхает она и быстро шагает в противоположном направлении.

Когда я следую за сестрой, по моей спине пробегают мурашки. Я останавливаюсь, обшариваю глазами толпу скорбящих, направляющихся к парковке, но не вижу среди них своего демона. Он упомянул, что вернется примерно через неделю, но с момента его отъезда прошло всего четыре дня. Еще раз оглянувшись по сторонам, я спешу за Зарой. Возможно, мне просто показалось, что я его почувствовала. Видит Бог, как бы я хотела, чтобы он был здесь, со мной.

* * *

Я держусь за перила балкона и смотрю на сияющий город, раскинувшийся передо мной. Зара живет у меня с тех пор, как убили нашего отца. Она заняла мою спальню, а я сплю на диване в гостиной. Как только мы вернулись с похорон, она замкнулась в себе. Я не могу понять, то ли похороны потрясли ее, то ли встреча с Массимо.

Встреча лицом к лицу со своим сводным братом спустя столько лет, конечно, потрясла меня. Я не могу не задаваться вопросом, о чем бы он хотел со мной поговорить, особенно после того, как он все это время отказывался, чтобы мы его навещали, а теперь дал понять, что хочет обсудить что-то со мной наедине. Однако, когда я позвониа в исправительное учреждение, чтобы договориться о завтрашнем визите, мне сообщили, что Массимо устроил драку, когда вернулся сегодня, и его поместили в одиночную камеру на неделю, после чего запретят посещать его в течение двух месяцев.

Порывистый ветер раздувает занавеску, и, когда гладкий материал касается моей руки, по коже распространяется едва уловимое покалывание, проникая в каждую пору. Так же, как и в случае, когда за мной наблюдает мой демон. Я вздыхаю и потираю ладонями руки. Хотя я знаю, что в данный момент он далеко, занят Бог знает чем в Мексике, я все равно смотрю вниз, на улицу, надеясь увидеть его, прячущегося в тени.