Прекрасное чудовище - Нева Олтедж

— Даже ты не можешь быть таким смелым. Что бы сказала твоя мать, если бы увидела тебя сейчас? Как ты можешь убить человека, который держал тебя у жертвенника перед Богом, чтобы тот крестил тебя? Кто помог вам вырастить того человека, которым вы являетесь сегодня?–

— Не смей говорить о ней! — рычу я.

— Она знала правила, Рафаэль. Нарушение кодекса молчания означает смерть! Я ничего не мог сделать. Она это поняла. И она простила меня. Я видел это в ее глазах.

Я принимаю его, этого человека, которого когда-то почитал, ожидая хоть малейшего сожаления о том, что собираюсь сделать. Оно никогда не материализуется. Мужчина, который водил меня и Гвидо на рыбалку, когда мы были детьми, который показал мне, как менять покрышки на велосипеде, дал мне советы насчет девочек. он уже мертв. Для меня он умер в тот момент, когда увидел, как Манкузо приставил пистолет к голове моей матери и нажал на курок, и ничего не сделал. Тот мужчина, который предпочел Коза Ностру женщине, которую он когда-то клялся в любви.

— Я уверен, что она это сделала. Я поднимаю пистолет. — Но я никогда этого не сделаю.

Выстрел звучит как пушечный выстрел в тишине комнаты. Голова Калоджеро откидывается назад. Он падает на кровать, его глаза широко раскрыты и остекленели, а из дырочки в середине его брови хлынула алая струя.

Чикаго

За час до вылета рейса по расписанию

Я паркую машину перед свежепокрашенным двухэтажным домом дяди Сергея и выхожу. Я потратил три часа, прячась в своей комнате, пока ждал, пока папа наконец увязнет в своем кабинете, давая мне возможность незаметно выбраться из дома. Если я хочу успеть на самолет Рафаэля — а я хочу — я не могу уделить этому визиту больше десяти минут.

Справа раздается рев, когда две огромные черные собаки выворачивают из-за угла и бегут ко мне. Я делаю глубокий вдох и готовлюсь к удару. Секунду спустя на меня нападают лапы и теплые влажные языки.

— Иисус. Я забыл, какие вы большие ребята, — стону я. — Дядя Сергей! Мне нужна помощь здесь.

— Так так так. Разве это не мой любимый суетливый маленький кузен? — говорит мужской голос с крыльца.

Я поднимаю глаза и вижу Сашу, сына дяди Сергея, прислонившегося к дверному косяку. На нем только серые спортивные штаны, его частично разрисованная обнаженная грудь видна как на ладони.

— Я на год старше тебя, чмо! — Я смеюсь, пытаясь удержать собак от того, чтобы меня перевернули. — Помоги пожалуйста?–

— Бэмби! Флора! — он кричит. — Вниз. Сейчас!–

Собаки тут же отступают и падают задницами на землю, не сводя глаз с Саши.

— Нужно запретить дяде Сергею давать имена вашим собакам. Я смеюсь и бегу вверх по ступенькам в его объятия. — Я скучал по твоей уродливой морде.

— Мы тоже скучали по тебе. Заходите. У нас осталось немного еды. Мама приготовила свою знаменитую курицу и мексиканский рис. Кроме того, если ты останешься здесь, мне понадобится дробовик, чтобы отразить орду слюнявых людей, которые скоро начнут собираться.

Я улыбаюсь. На мне кое-что из красивой одежды Юлии, которую она дала мне одолжить, а не мои обычные мешковатые джинсы и бесформенные рубашки. Не могу дождаться, чтобы увидеть выражение лица Рафаэля, когда он увидит, как я спускаюсь по лестнице с самолета. Он будет удивлен. Я не сказал ему, что возвращаюсь.

— Я не могу остаться, — говорю я. — Я думал, ты уехал.

— Я сделал. Но ты знаешь, как моя мама нервничает каждый раз, когда папа выходит в поле. Поэтому я пришел составить ей компанию.

— И получить бесплатную еду?

— Да, это тоже. Он подмигивает. — Папа вернется где-то завтра. Можешь зайти к тому времени.

— Я. на самом деле сразу ухожу. Я еду в аэропорт. Я бросаю взгляд на часы. — У меня меньше часа, иначе самолет улетит без меня.

— Уход? Но ты только что вернулся. Куда собираешься?–

— Сицилия. — Я не могу сдержать усмешку.

— Ой. Какое совпадение. Папа сейчас там.