Бог Войны - Рина Кент

Я не думала, что мне нравятся шлепки во время секса, пока мой загадочный муж не приучил меня быть мокрой, только услышав слова: «Веди себя хорошо», «Не ошибись, если я увижу, что ты улыбаешься другим мужчинам, я отшлепаю тебя по попке, красавица». Или «Ты просто умоляешь, чтобы тебя наказали, миссис Кинг».

— Стерва, умоляю, — говорит Ари. — Он не может получить Богиню без драмы. Он должен быть благодарен, если хочешь знать мое мнение. А если нет, мы можем воплотить в жизнь мой славный план убийства.

— Перестань угрожать своему шурину убийством, — говорит мама, даже улыбаясь.

— Только если он будет хорошо относиться к моей сестре. Иначе я его не пощажу.

— Неужели? — я скрещиваю руки. — Слышала, что он постоянно снабжает тебя информацией о Реми.

— Не считая этого, — она повторяет мою позу с лукавой улыбкой. — Он все еще мой шурин и семья. Компромиссы, Ава. Слышала о таком? Говорят, они полезны для брака. Правда, мама?

Она смеется, но кивает мне.

— Это точно. Не бывает гармоничного брака без компромиссов.

— А что, если я иду на компромисс в том, в чем не хочу идти на компромисс? — спрашиваю я низким голосом.

— Вы пытались это обсуждать?

— Илай не из тех, кто общается. Он хуже армейского генерала, который ждет, что все его приказы будут выполнены.

— А они всегда выполняются?

— Нет, черт возьми. Я бросаю ему вызов ради забавы, примерно в восьмидесяти процентах случаев.

— А он отвечает?

Я делаю паузу, вспоминая все те случаи, когда он просто сужает глаза, качает головой и уходит.

— Не совсем.

— Значит, с его стороны есть компромисс. Если ты его не видишь, это не значит, что его нет.

— Но он бесит меня этим, мама.

— И все равно ты прошла через ад и обратно, чтобы выйти за него замуж.

Я перекатываю нижнюю губу между зубами, встречаясь с Ари взглядом, и она качает головой. Она не хочет, чтобы я вспоминала о том, что моя настойчивость выйти замуж за Илая принесла неприятности нашим родителям. Я извинилась, когда узнала об этом, но мама сказала, что извиняться не за что, а папа промолчал.

— Честно говоря, я не понимала, почему ты так настаивала на этом тогда.

— Тогда почему ты помогла мне, мама?

Она нежно погладила меня по щеке.

— Взгляд твоих глаз сказал мне все, что не могли сказать твои слова. Кроме того, со временем я поняла, как это работает между вами.

Работает? Как?

Я хочу спросить, так как сама этого не вижу, но меньше всего мне хочется еще больше волновать родителей. Я и так худшее, что случилось в их жизни, так что нет необходимости делать все еще хуже.

— Это не работает, — глубокий, знакомый голос доносится до нас раньше, чем папа встает перед нами с пиджаком в руках. — Хватит внушать ей веру в этот бесполезный брак.

— Папа! — Ари обхватывает его в объятиях коалы.

Я отталкиваю ее, чтобы обнять его дольше, чем нужно, а потом мы с сестрой спорим, кто обнимет его сильнее, как в детстве. Тогда папа притягивает нас обеих к себе и целует в макушки.

— Ты здесь, чтобы объявить о своем назревшем разводе, принцесса? — спрашивает он с нескрываемой надеждой.

— Коул! — ругает его мама.

— Что? Мы все знаем, что она должна бросить этого болвана и вернуться к нам на всю жизнь. Разве не так?

Я улыбаюсь.

— Я уже взрослая, папа. Я не могу жить с вами всю жизнь.

— Конечно, можешь. Это вполне приемлемо в других культурах, и мы должны сделать это нормальным и здесь. Мы можем начать с нашей семьи. Посмотри на Ари, она уже поклялась мне в верности на всю жизнь.

— Правда? — я наклоняю голову, чтобы посмотреть на нее.

— Заткнись, — говорит она мне, а потом ухмыляется нашему отцу. — Папина дочка на всю жизнь. Ты никогда от меня не избавишься.

— Это то, что мне нравится слышать.

— Ты полна дерьма, — говорю я.