Бог Войны - Рина Кент

— Ты, кажется, считаешь, что у тебя есть выбор, но это не так. Либо ты выходишь за меня замуж, либо сбегаешь. Если выберешь второй вариант, я найду тебя и увезу туда, где тебя никто не найдет. Я посажу тебя под замок, и ты больше никогда не увидишь ни родителей, ни друзей. А если будешь мешаться под ногами, я перережу тебе гребаное горло и покончу с твоей жизнью так же легко, как с жизнью Оливера.

Я вздрагиваю, когда он отступает назад, все так же зловеще улыбаясь.

Я никогда не была так напугана.

Да, Илай всегда был коварен, но я никогда не думала, что он может кого-то убить. Но потом я увидела, как он избил человека до смерти, так что я бы не стала его недооценивать.

Поэтому я верю ему, когда он говорит, что похитит, а потом убьет меня.

Мои ноги застывают на месте, пока мы произносим фальшивые клятвы с вполне реальными последствиями.

Нет.

Та часть, где мы говорим: «Пока смерть не разлучит нас», совсем не кажется фальшивой.

Священник объявляет нас мужем и женой, и я с удручающей окончательностью понимаю, что действительно застряла с Илаем на всю жизнь.

Он поднимает мою вуаль и обхватывает рукой мою талию, а затем притягивает к себе. Я ахаю, когда его губы прижимаются к моим в жестоком притяжении. Он просовывает свой язык внутрь, а затем прикусывает мой. Металлический привкус взрывается у меня во рту, когда он с такой жестокостью овладевает мной, что боль и острое наслаждение смешиваются воедино.

Я замираю в его объятиях, а он целует меня с укрепившейся безжалостностью и слепым собственничеством.

Как будто хочет заявить о своих правах на глазах у всех.

Аплодисменты, хлопки и музыка стихают, а мои уши наполняются громким гулом. Я с самого начала была полностью очарована этим человеком, и теперь я больше не могу это контролировать.

Он отрывается от моих губ и шепчет грубое:

— Моя.

Глава 38

Илай

Настоящее.

Недостаток сна начинает сказываться на моей продуктивности и, что еще хуже, на моей бдительности.

Это уже не редкое явление или мимолетный случай. В последнее время я не могу заснуть, то ли намеренно, то ли нет, и все из-за вполне рационального страха, что Ава может пойти во сне навстречу своей гребаной смерти.

И это уже не в первый раз. Я застал ее стоящей на краю балкона на бабушкином острове с широко раскинутыми руками, когда она улыбалась земле.

Эта улыбка до сих пор преследует меня. Печаль и сокрушительное облегчение озарили ее мертвенно-голубые глаза, словно падающая звезда в безлунную ночь. Этот мимолетный момент оказал на меня самое сильное влияние, когда она стояла навстречу ночному бризу, ее ночнушка развевалась на ветру, и я знал, просто знал, что, если не потяну ее назад, она упадет и разобьется насмерть.

И сбежит от меня навсегда.

Когда машина медленно останавливается перед домом, я щиплю себя за переносицу и мысленно готовлюсь к еще одной бессонной, мучительно параноидальной ночи.

Я допиваю свой пятый за день кофе и выхожу из машины.

Хендерсон идет за мной ко входу и, вместо того чтобы открыть дверь, встает перед ней.

Я поднимаю бровь.

Его темно-карие глаза кажутся черными при тусклом свете, когда он бросает неуверенные взгляды по обе стороны от себя.

— Избавь меня от ожидания, — мой голос звучит устало даже для моих собственных ушей. — Если ты хочешь что-то сказать, то говори или отойди с дороги.

— Это неправильно, сэр.

— Как и позволять тебе все еще работать, когда ты не умеешь четко расставлять приоритеты.

— Вы прекрасно знаете, что не сможете выжить, постоянно испытывая недостаток сна. Ваше тело в конце концов сдастся, и последствия будут непоправимыми.

— Я уверен, что вы с Сэм будете управлять делами особняка, пока я снова не встану на ноги.

— Только для того, чтобы снова довести себя до такого состояния?