Бог Войны - Рина Кент

Еще одна вещь, которая выводила дядю Ксана из себя. Думаю, это не столько связано с его протестантским сердцем, сколько с тем, что это означает, что его дочь выходит замуж, по сути, за целую организацию, нравится ему это или нет.

Но Сеси, похоже, не против. У нее самые милые отношения со свекровью, а ее свекор, который выглядит страшнее Джереми, обожает ее.

Сегодня она постоянно улыбается и сияет, как чертова королева.

— Надо проследить за Сеси и убедиться, что она кинет мне букет невесты, — говорит Ари, затем подмигивает Реми. — Видишь? Я усердно работаю ради нашего будущего.

Он пытается скрыть улыбку, но у него ничего не получается. Ари улыбается в ответ, целует его в щеку, а затем спешит за молодоженами.

Я мельком вижу, как папа вздыхает, словно старик, на плечах которого лежит вся тяжесть мира, а мама смеется.

Некоторые вещи никогда не меняются.

— Ты закончила быть светской бабочкой в этом месяце? — теплое дыхание щекочет мое ухо, когда Илай скользит ко мне сбоку и обнимает за талию.

Я смотрю на него и влюбляюсь еще сильнее. Мой взгляд притягивается к его захватывающему дух присутствию, впитывая каждую деталь его красивой фигуры. Четкие линии смокинга подчеркивают острые углы его лица, делая его еще более поразительным. Его волосы уложены в идеальную прическу, каждая прядь лежит на своем месте с легким изяществом. Его пронзительные серые глаза, обычно бурные и напряженные, смягчаются при встрече с моими.

Последние несколько месяцев мы путешествовали, задерживаясь на острове дольше, чем это было необходимо. Мы разговаривали и узнавали друг друга лучше и на более интимном уровне.

Я никогда не ощущала себя такой живой, такой ценной и любимой, как рядом с ним.

Раньше, когда я видела его, меня охватывал роковой ужас и сильнейшая потеря уверенности в себе. Я чувствовала укол боли при виде его, потому что он напоминал мне о моем разбитом сердце.

Боль разрасталась и превращалась в горечь, чем больше я понимала, что не смогу его заполучить. Он был как солнце, и я думала, что должна вращаться вокруг него, но никогда не приближаться, иначе сгорю.

Но он не столько словами, сколько поступками доказал, насколько я неотъемлемая часть его жизни; как и я, он едва может функционировать, если меня нет рядом.

Я не заблуждаюсь насчет того, кто мой муж. Я точно знаю, что Вэнс исчез, как только приземлился в Мельбурне, и никто понятия не имеет, где он.

Это еще один случай исчезновения, который организовал Илай, но мне это неинтересно. Возможно, я так же морально сломлена, как и он, потому что поступила бы так же, если бы другая женщина приблизилась к нему.

Я поправляю его галстук, позволяя ногтям провести по его коже.

— День только начинается. У нас впереди еще прием и фотосессия.

— Сколько фотосессий?

— Много. Как можно больше.

— Разве у тебя недостаточно фотоальбомов? Как цифровых, так и физических?

— Воспоминаний никогда не бывает достаточно. Вы все потом будете смотреть на мои фотографии и благодарить меня за то, что я сохранила все эти моменты.

— Нет, если мне придется пожертвовать тобой ради этих моментов, — он крепче сжимает мою талию. — Я страдаю от супружеского пренебрежения, ваша честь.

Я смеюсь, а затем бормочу:

— Ты буквально трахнул меня первым делом этим утром, Илай. Когда я едва проснулась. В чем заключается это пренебрежение?

— М-м-м. Но ты не позволила мне съесть твою киску на завтрак, как обычно. Я умираю с голоду.

— Илай! — я шепчу, оглядываясь по сторонам, которые, к счастью, пусты. — Мы в церкви.

— И мы женаты. Я уверен, что церковь одобряет священный союз.

— Нет, если твои слова не святы.

— Это «да» по поводу позднего завтрака? — он приподнимает бровь.

— Позже, ладно?

— Ты же знаешь, я не могу нормально функционировать без своих привычек.