Испорченный король - Терри Лейн

Я отодвинулся подальше в комнату, чтобы меня не подслушали. Но потом из ванной донеслась музыка, и я догадался, что она включила её со своего телефона.

— Я здесь, — ответил я.

— Как она?

Я представил себе разъярённую чертовку, но сказал:

— Она жива. Я приготовила ей ужин, и она принимает ванну.

Я не упомянул, что заставил её самой носить воду. Я вздохнул и закрыл глаза, понимая, что, вероятно, облажался. Она, вероятно, собиралась дать не очень приятный отзыв о своей поездке мужчине, который оплачивал её поездку.

Это заставило меня съёжиться при мысли о том, что какой-то мужчина, годящийся ей в отцы, заслужил такое тело под собой каждую ночь.

— Хорошо. Ты обращаешься с ней правильно. Мне нужен бизнес.

— Я знаю, — произнёс я, понимая, что уже слишком поздно что-либо исправлять.

— Шторм не утихнет ещё день или два. Ведите себя там хорошо.

— Да, сэр.

«Будьте в безопасности», — подумал я, когда связь прервалась. Я не смог спросить старика, всё ли с ним в порядке. Потерял ли он власть. Я содрогнулся от этой мысли. Он мог относиться ко мне как к девятилетнему мальчику, которым я был, но он был всем, что у меня было.

Я проглотила свою обиду на Софию. Джоли напоминала мне о ней так, что я не хотел об этом думать. Она не была Софией, и мне нужно было помнить об этом. Я вздохнул и подошёл к холодильнику, поставив радио на стойку. Я взял тарелку с едой, которую она не ела, и поставила её разогреваться на дровяную плиту, накрыв фольгой.

Когда я готовил поддон, то осознал настоящую причину, по которой я ненавижу богатых. Мои родители.

Мой отец отказался от известности и богатства, чтобы осуществить свою мечту и жениться на моей матери. Моя мать бросила его ради своей мечты, богатства и известности. Долгое время я ненавидел его за то, что она ушла. Время и зрелость заставили меня ненавидеть её за то, что она предпочла деньги мне. Всё это заставило меня задуматься, как я вообще позволил себе увлечься Софией. С другой стороны, она казалась другой. Боже, как же я был неправ.

Когда я закончил, то постучал в дверь ванной.

После того, как никто не ответил, я сказал:

— Послушай, мы начали не с того. Мне не следовало говорить то, что я сказал. То, что ты делаешь, только твоё дело.

«Не моё», — сказал я себе.

— Это ещё мягко сказано, — выплюнула она.

Я чуть не разжевал свои коренные зубы в пыль, когда мне удалось сказать:

— Ночью становится холодно, особенно в такую бурю, как эта. Я постелил тебе подстилку у камина.

— Ух ты, у тебя есть сердце, — сказала Джоли, не скрывая своего презрения ко мне.

Я почти ушёл, зная, что заслужил это.

— О, я оставил твою тарелку разогреваться на плите на случай, если ты проголодаешься. Я буду в своей комнате, если тебе что-нибудь понадобится.

— Поверь мне, мне больше ничего не понадобится. Но спасибо.

Её голос звучал так, словно она едва могла произнести последнюю фразу, и я оказал услугу нам обоим и ушёл.

Мой отец проткнёт меня, когда поймёт, каким придурком я был, хотя она тоже не была принцессой. Зная его, он мог бы использовать это против меня, чтобы найти способ заставить меня остаться в бизнесе вместо того, чтобы, наконец, летать самостоятельно.

Я был в своей комнате, когда открылась дверь. Со своего наблюдательного пункта я мог беспрепятственно наблюдать за поразительной женщиной, когда она выходила из ванной с волосами, собранными на макушке.

На ней было моё термобелье. Несмотря на то, что оно не облегало её, они не скрывали округлостей от грудей до задницы. В одно мгновение у меня встал. Я списал это на недостаток женского внимания, которое испытывал в последние несколько месяцев. Со времён Софии у меня была аллергия на женщин. Она оставила неприятный привкус у меня во рту. Я был сосредоточен исключительно на своей карьере.