Испорченный король - Терри Лейн

О чём я только думала? Я вытащила свою сумку из шкафа, в который он её бросил, и достала свой ноутбук. Возможно, написание поста в блоге об этом злоключении прояснило бы мои мысли о том, каково это — заниматься сексом обнажённой с мужчиной.

«Я не встречаюсь с пилотом. Я не сплю с пилотом», — повторяла я себе снова и снова.

Вместо этого я напечатала…

Как вести себя с высокомерным пилотом? Мои приключения с большим злым волком по дороге к дому бабушки.

Следующие полтора часа или около того я печатала то, что, как мне казалось, было юмористической статьёй, пока из динамика не раздался упомянутый пилот со своим чертовски сексуальным голосом:

— Пристегнись. Похоже, мы делаем крюк.

Мне не понравилось, как прозвучали его слова, и я, возможно, подошла бы к двери кабины пилотов, чтобы задать вопросы, если бы самолёт внезапно не накренился вправо, отправив мой компьютер почти на верную смерть, если бы я его не поймала.

Я поспешно пристегнулась, задаваясь вопросом, что не так, поскольку видения самолёта в крутом пике навстречу огненной катастрофе заполнили мою голову. Было бы так много вещей, о которых я пожалела бы, если бы не сделала перед смертью. Первым из многих было бы то, что я не рассказала отцу о своих чувствах на самом деле.

Пока я подбирала слова, которые нужно было сказать, самолёт выровнялся. И всё же я могла сказать, что мы снижаемся.

Так много вопросов крутилось у меня в голове. Я была благодарна, когда из динамика донёсся его голос.

— Шторм изменил погодные условия. Аэропорты Нью-Йорка временно закрыты для прибывающих рейсов из-за отсутствия света и возможных порывов ветра. Мы приземляемся в Мэриленде. Это настолько далеко на север, насколько я могу рискнуть отправиться.

Хотя я понимала, что в аэропортах такие решения принимаются нелегко, я сходила с ума от мысли, что могу не успеть к бабушке вовремя. Слёзы затуманили моё зрение.

Единственный человек в мире, который, как я знала, любил меня безоговорочно, была она. Да, моя мама любила меня, но у неё были свои ожидания относительно моей жизни и того, кем я должна быть. Моя бабушка, с другой стороны, любила меня такой, какой я была.

Мысль о том, что я, возможно, не успею попрощаться, что она может в этот самый момент уйти из этого мира, сломала меня так, как я и не подозревала.

Я боролась с подступающим отчаянием. Как только самолёт сядет, я немедленно позвоню в больницу. Что я и сделала. Как только шасси коснулись асфальта, я включила свой телефон и сделала звонок.

Когда мне ответили, я выдавила из себя только одно слово:

— Отец, — с таким отчаянием, что нужно было быть идиотом, чтобы не услышать невысказанный вопрос.

— Джо, — сказал он после слишком долгой паузы. Я прикрыла рот рукой, боясь того, что он собирался сказать дальше. — Она всё ещё с нами.

Я выдохнула, не подозревая, что задерживала дыхание.

— Ей лучше? — я спросила с такой надеждой, что, наверное, это прозвучало так, словно я умоляла.

— Так же.

Это были не те новости, которых я хотела, но лучше, чем услышать, что ей стало хуже.

— Я не могу добраться до Нью-Йорка, — сказала я. — Не в ближайший час. Они закрыли аэропорты.

— Я слышал.

Конечно, слышал. Он владел крупной авиакомпанией. Подобные новости подрывали бизнес, но это не было редкостью, и на всякий случай всегда составлялись планы на случай непредвиденных обстоятельств.

— Могу я с ней поговорить?

Он вздохнул:

— Она сейчас спит. Как только она проснётся, я обещаю позвонить тебе.

— Хорошо.

Затем всё стало неловко. Мы не знали друг друга достаточно хорошо, чтобы вести разговор вне семейных вопросов, вот почему я называла его отцом, а не папочкой.

— Мне пора идти, — проговорил он. — Доктор пришёл. Я буду держать тебя в курсе.

— Спасибо, — сказала я, но не была уверена, услышал ли он меня, прежде чем повесить трубку.