Дистанция - Луна Мейсон

Пригвоздив ее к месту своим взглядом, я даю ей ответ. Я смертельно серьезен. Словно понимая, что мы делаем, все еще стоя на коленях, она опирается на левое бедро и стягивает леггинсы с задницы, при этом раздвигая ноги, открывая мне полный вид на ее идеальную киску, блестящую от возбуждения. Перекидывая ноги назад, теперь полностью обнаженная, она медленно подползает ко мне, облизывая губы. Моя развратная богиня. Подойдя ко мне, она снова встает на колени, не сводя глаз с моего члена.

— Хорошая девочка, — хрипло произношу я, поглаживая ее по лицу, ее язык облизывает мой большой палец, когда он обводит ее нижнюю губу.

— Соси его.

Ее глаза мерцают от желания. Мы не обмениваемся ни словом, когда она открывает рот и обхватывает им член, посасывая и перекатывая языком. Господи Иисусе, это похоже на рай.

Она продолжает входить все глубже и глубже, вплоть до основания, ее глаза слезятся, но она продолжает, ее изящные пальчики обхватывают и поглаживают мои яйца, когда она набирает темп. Каждый нерв в моем теле напряжен, вены на шее почти лопаются от напряжения.

— Черт возьми, Сиенна, ты великолепна, — рычу я, едва сдерживая стон.

Я не хочу кончать ей в рот. Если я и сделаю это, то только в ее идеально тугую маленькую киску. Я оборачиваю ее конский хвост вокруг своей руки и стаскиваю с себя.

— Келлер, ты нужен мне внутри. — она отчаянно умоляет.

Я не теряю времени, наблюдая за покачиванием боксерской груши позади нас, прикованный к потолку. Это наводит меня на мысль, на предел моих фантазий.

— Повернись, обхвати грушу руками и верни свою задницу ко мне, — требую я.

Она немедленно делает, как я говорю, ее идеальная попка теперь дразнит меня. Сокращая дистанцию, я провожу членом вверх и вниз по ее щели, покрывая ее соками, прежде чем скользнуть к ее входу. Она ахает, когда я это делаю. Она такая тугая, такая совершенная. Я, блядь, кончаю. Она кричит, когда я толкаюсь в нее изо всех сил, хватая ее за идеальные ягодицы.

— Подержи это для меня, принцесса.

Вот что она получает за то, что ушла раньше, и за то, что руки Грейсона были на ней, и за все дни моей гребаной жизни, когда я не мог ее трахнуть. Я не знаю, как долго я теряюсь в ощущениях ее тела, моего члена, растягивающего ее чрезвычайно тугую киску. Это высасывает мои соки каплю за каплей.

— Келлер, пожалуйста.

Я едва слышу ее из-за громких хлопков наших бедер, нашего тяжелого дыхания и моих стонов.

— Келлер! Келлер!

Я крепче сжимаю обе ее ягодицы. К тому времени, как я прихожу в себя и открываю глаза, ее переполняют слезы, и она морщится. Она даже не дышит.

— Кончай ради меня, детка, — рычу я.

Сжатие и высвобождение моего члена почти неистово. Я не останавливаюсь. Все ее тело дрожит. Я не могу остановиться.

Боже, в таком виде она выглядит великолепно. Я должен держать ее тело вертикально.

— Келлер. Боже, пожалуйста, сэр! — шепчет она, в ней почти не осталось сил.

В ту минуту, когда она произносит "сэр", я изливаюсь в нее, и все мое тело покрывается иголками. Я ничего не могу поделать, но чувствую, как ее дыхание начинает успокаиваться напротив меня. Наши тела скользят друг по другу, покрытые потом.

Клянусь, эта женщина сведет меня в могилу.

— Господи Келлер, если боксерам нравится трахаться именно так, я хочу их пятерых. — дразнит она, все еще тяжело дыша.

— Даже не думай об этом, черт возьми. Я не делюсь. Тобой, никогда. Понятно?

Она отстраняется от меня, в ее глазах появляется огонек на раскрасневшемся лице.

— Да, сэр.

Медленно выскальзывая из нее, я притягиваю ее обнаженное тело в свои объятия.

— Если ты не хочешь, чтобы я трахнул тебя снова прямо сейчас, не называй меня сэром.

Она хихикает в ответ и высвобождается из моих объятий. Я остаюсь с ледяным чувством в груди. Она наклоняется и начинает ползать по полу, чтобы собрать свою одежду.