Преданный друг - Юлия Леру

Он, казалось, хотел продолжить тему, но передумал и вместо этого шагнул ближе. Осторожно, бережно провел руками по моим плечам, по предплечьям, спустился до кистей, переплел мои пальцы со своими — и теперь я не могла даже помыслить о том, чтобы отстраниться.

Минуты две мы просто стояли и снова молчали.

— Хорошо, что я осталась, — сказала я наконец.

— Да, — согласился Егор тут же. — Хорошо, что ты осталась, хорошо, что нашла работу, завела кота…

Он несмело улыбнулся мне, и тоже улыбнулась… улыбнулась, хотя внутри бушевал шторм, и много было несказанного и необъясненного — но это все потом, потом, когда шторм немного утихнет, а сейчас… Сейчас будто весь вечер ждали этого момента, его ладони отпустили мои и взмыли вверх, раскрытые и беззащитные снова легли мне на плечи и кончиками пальцев зажгли под кожей шеи теплые точки-огоньки.

— Вернись ко мне, Ника, — проговорил он, пока я, замерев, блаженно впитывала это почти забытое тепло. — Я тебя люблю. Мне не нужен никто другой.

— А Наиля? — спросила я глупо.

Он вздохнул, будто сдаваясь перед неизбежностью вопроса.

— Ник, ну неужели ты думаешь, я пришел бы и говорил бы все это, если бы мы с ней не расстались?

Я помотала головой, не смея поднять глаз.

— Я знаю, это не лучшее время, — продолжил Егор, на всякий случай сначала дав мне пару секунд на еще один глупый вопрос, — у тебя трудности на работе, ты переживаешь за сына, но, Ника, я совсем не умею ждать подходящих моментов… Да и когда он случится, этот подходящий? А вдруг и вовсе не наступит?

А бывают ли вообще подходящие моменты для прощения, признания, примирения с тем, кто тебе дорог? Нужно ли ждать, пока сойдутся звезды и выстроятся в парад планеты, чтобы набрать номер или постучать в дверь, и, услышав родной голос и увидев любимое лицо, сказать: «Мы оба наговорили так много лишнего. Прости»?

Егор приподнял кончиками пальцев мое лицо, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Скажи, что ты дашь нам шанс, что хотя бы подумаешь об этом. — Но он тут же дернул головой, отметая свою просьбу. — Нет, не надо, не слушай меня. Скажи, чеготы самахочешь.

— Я хочу, чтобы мы были вместе, — ответила я ему, и нахлынувшая откуда-то изнутри волна невероятного облегчения заставила мой голос зазвенеть.

— Как здорово, когда совпадают желания. — Егор погладил мою скулу большим пальцем, притянул меня к себе и позволил, совсем как раньше, доверчиво приникнуть щекой к его груди. Его ласковый голос затихал с каждым произнесенным словом, пока наконец не превратился в шепот. — Значит, мы с тобой снова вместе, рыжик, трусливый заяц, смешная моя Ника…

ГЛАВА 30. НИКА

Я понимала, что или поздно пришлось бы это сделать, но все равно было страшновато. Впрочем, отступать было некуда: у ворот стояла машина, в машине сидел Егор, и он еще вчера позвонил Жереху и сказал, что мы придем вдвоем.

Придется ехать.

— Привет, Ника.

— Привет. — Я остановилась у машины и подала Егору штопор, а после неловко потрясла перед открытым окном серой спортивной сумкой, которую держала в руках вместе с ветровкой. — Брошу на заднее сиденье? Там полотенце, спрей от комаров и всякая мелочь типа влажных салфеток.

— Бросай, — сказал он. — А штопор зачем?

Я положила сумку назад и забралась на пассажирское сиденье, прежде чем ответить.

— Никола попросил. Свой где-то потерял.

— Понятно, — Егор убрал штопор в бардачок, — я сам его отдам.

Я спрятала улыбку.

Эти три дня от среды до субботы прошли для меня как длинный один. Один, потому что разговор, который мы только-только начали тогда, на крыльце, продолжился следующим вечером, а за ним и следующим, и вот теперь и сегодня днем.

Мы снова, уже с поцелуями и объятьями мирились, говорили о прошлом — тщательно, как бисер для фенечки, подбирая слова, — и прокладывали, протаптывали от него к настоящему новую тропку.