Дикари - Шеридан Энн

— Жизнь? — Я усмехаюсь, обрывая ее.

— Именно так, — говорит она. — А теперь скажи мне, почему ты решила, что нужно убить одного из моих людей?

Паника захлестывает меня, и я с трудом сглатываю, опасаясь, что одно неверное слово, слетевшее с моих губ, может привести к тому, что пуля пролетит прямо через мою голову.

— Он был никем, просто каким-то богатым мудаком, который думал, что ему сойдут с рук ужасные вещи, — объясняю я. — Он похитил женщину из ее дома и насиловал ее бесчисленное количество раз. Я спасла ее от него, и когда он подумал, что может прийти за мной, мы вскользь дали ему понять, что такое поведение недопустимо. Это было простое недоразумение.

Она прищуривается, но крепко сжатая челюсть ничего не выдает.

— И что случилось с той женщиной?

Я качаю головой. Я ни за что на свете не собираюсь раскрывать какую-либо информацию о Жасмин.

— Эта женщина тебя не касается. Она прошла через ад и заслуживает спокойной жизни, — говорю я, пристально глядя на нее, предупреждая, чтобы она отступила. — А теперь, пожалуйста, скажи мне, в чем дело.

— Ты дерзкая, — размышляет она. — Мне это нравится.

Не зная, что на это ответить, я игнорирую ее комментарий и пытаюсь подтолкнуть ее вперед.

— Мы с тобой обе знаем, что у тебя поджимает время. Братья ДеАнджелис отслеживают каждый мой шаг, и они, без сомнения, будут здесь с минуты на минуту. Итак, я предлагаю тебе сказать то, что должно быть сказано, прежде чем они придут и обрушат адский дождь на это место.

На ее губах заиграла улыбка, и она кивнула.

— Ты умная девушка, Шейн. Упрямо глупая, но умная. Ты быстро разобралась в этом мире и приспособилась выживать. Многие другие женщины до тебя не заходили так далеко. Но ты права, печально известные братья ДеАнджелис скоро будут здесь, и я уверена, что им будет что сказать, когда они прибудут.

— Почему у меня такое чувство, что это нечто большее, чем желание отомстить за убийство одного из твоих людей?

Она делает шаг ко мне и медленно обходит вокруг.

— Потому что так оно и есть, дорогая, — пробормотала она, наклонившись, чтобы прошептать мне это на ухо. Она завершает свой круг, пока снова не встречается со мной взглядом. — Джеймс был проблемой с того дня, как вступил в мои ряды. Ты оказала мне услугу, отняв у него жизнь.

— Тогда, полагаю, ты у меня в долгу.

Джиа смеется и качает головой.

— Давай проясним одну вещь, — начинает она. — Я никому ничего не должна. Ты лишила Джеймса жизни ради собственного удовольствия. Тот факт, что это выгодно мне, — чистая случайность.

Я вздохнула. Я могла бы предвидеть это за милю.

— У него были дела с Джованни.

— Я прекрасно осведомлена о его неблагоразумии, — говорит Джиа, ее глаза темнеют от гнева. — Однако я притащила тебя сюда не для того, чтобы говорить о Джеймсе. Мы здесь ради тебя.

Я хмурюсь.

— Меня?

— Да, — говорит она, снова подходя ко мне. — Как ты думаешь, почему Джованни вообще забрал тебя к себе?

Я отстраняюсь, мне неловко от того, как близко она стоит.

— Потому что мой отец задолжал ему по игровому долгу. Я была его платой.

Джиа усмехается.

— Это и есть та чушь, которую они тебе скормили? — требовательно спрашивает она, качая головой и раздраженно закатывая глаза. — Что за глупости. Джованни нацелился на тебя, потому что узнал, что ты моя биологическая дочь, единственная наследница состояния Моретти, и ты унаследуешь мое положение на вершине семьи Моретти. Он намеревался выдать тебя замуж за своего старшего сына, чтобы получить доступ ко мне и моей семье.

Я таращусь на нее, моя челюсть отвисает до пола.

Что за хуйня?

32

Она ненормальная, у нее в голове полный пиздец.

— Э-э-э… что? — говорю я, смех клокочет у меня в горле. Моя мать? Да что с этой сукой не так? — Еще раз?