Дикари - Шеридан Энн

Роман испускает тяжелый вздох и делает шаг от своих братьев, оказываясь прямо передо мной. Его пальцы касаются моей руки, и я отстраняюсь от него, предательство обжигает меня, как никогда раньше.

— Давай же, — бормочет он, его братья нерешительно следуют за ним, более чем готовые к тому, что я надеру их сучьи задницы. — Ты можешь проклинать нас в машине, но Джиа права. Нам нужно вернуться домой, пока мы не пропустили эту встречу, иначе мы потеряем их навсегда, и все, ради чего мы работали, пойдет прахом.

Я смотрю на него снизу вверх, мой острый взгляд буравит его жидкие лазеры.

— Отлично, — говорю я ему. — Но за рулем буду я, и тебе лучше поверить, что я собираюсь выместить все на машине, и ни на секунду не думай, что тебе удастся вставить хоть одно гребаное слово. Вы трое будете сидеть сзади в полной тишине, а я буду проклинать ваши сучьи задницы, пока у меня не пересохнет горло. Поняли?

Они все кивают, и я разворачиваюсь на пятках, направляясь обратно к черному внедорожнику, только чтобы увидеть машину Джии, выезжающую с задней части участка.

— Поторопитесь, блядь, — говорю я придуркам за моей спиной. — Залезайте, пока я вас здесь не оставила.

И вот так я стремительно обхожу машину и сажусь на водительское сиденье, при этом мне приходится сдвинуть кресло вперед, чтобы иметь возможность дотянуться до педалей. Я нажимаю на кнопку автоматического запуска, и двигатель с ревом оживает, когда три жалких ублюдка, которые решили, что это хорошая идея — предать мое доверие, скользят на заднее сиденье. Едва за Маркусом закрывается дверь, я нажимаю на газ и, не теряя времени, позволяю им ощутить весь мой гнев.

33

Дорогие "Ламборгини" и "Феррари" загромождают дорогу перед домом, когда я останавливаю внедорожник у особняка семьи ДеАнджелис.

— Черт, — бормочет Маркус, и это первое слово, которое он произносит за всю обратную дорогу. — Ты что, не можешь припарковаться сбоку или еще где-нибудь? Все эти ублюдки увидят, как мы вместе вылезаем с заднего сиденья, словно кучка провинившихся школьников.

— Выметайся на хрен, пока я не устроила сцену, — говорю я ему, мое горло першит от того, что я орал на них последний час.

Члены семьи, которые выглядят так же, как они, наблюдают за ними с верхней ступеньки лестницы, и я ухмыляюсь, глядя на легкое смущение, наполняющее их вены. Впрочем, это ненадолго. Они на вершине пищевой цепочки. Их можно застать со штанами на лодыжках, трахающими пирог с заварным кремом и поющими "У Мэри был маленький барашек", и они все равно будут выглядеть как самые смертоносные мужчины на земле.

Маленькие победы, верно?

Роман и Маркус идут впереди, пока Леви ждет меня, не желая, чтобы я входила одна в особняк, полный убийц с сомнительной моралью из мафии ДеАнджелис. Его рука прижимается к моей пояснице, и когда он ведет меня вверх по парадной лестнице, я обнаруживаю, что прижимаюсь к нему еще теснее.

— Можем ли мы отложить все в сторону и выступить единым фронтом, хотя бы на следующие несколько часов? — спрашивает он низким и приватным тоном. — Тогда, я клянусь, после этого ты можешь вернуться к ненависти к нам.

— К счастью для вас, — мрачно бормочу я, — у меня слишком болит горло, чтобы продолжать проклинать ваши сучьи задницы.

— Хорошо, — говорит он, натянуто улыбаясь какому-то чуваку, задержавшемуся на лестнице. — После этой встречи я найду что-нибудь, чтобы успокоить твое горло, и мы сможем объяснить, как мы узнали о твоем… происхождении.

Я стону и замираю, останавливая его, когда смотрю в его притягательные темные глаза.

— Если кто-нибудь там узнает…