Дикари - Шеридан Энн

Я сжимаю пальцами вокруг старого железного ключа, оставленного в двери камеры Арианы, и выдергиваю его за мгновение до того, как взмахиваю рукой по пологой дуге, вспоминая лучший урок Маркуса — когда сомневаешься, целься в артерию. Я вонзаю тупой кончик старого ключа прямо ему в шею сбоку, мне требуется вся моя сила, чтобы проткнуть толстый слой его кожи.

Ключ глубоко погружается в его шею, и я сжимаю челюсть, когда его глаза расширяются, едва осознавая, что, черт возьми, только что произошло. Яростный боевой клич вырывается из меня, и, собрав всю свою решимость, я снова вырываю ключ, металлические зубцы сбоку вспарывают его плоть, как масло.

Кровь хлещет из его артерии, разбрызгиваясь прямо по грязным, влажным камерам, окрашивая меня в тошнотворный оттенок ярко-красного. Я не могу не думать о Маркусе. Он живет ради такого дерьма, и я знаю, что он гордился бы мной, но сейчас не время зацикливаться.

Кровь заливает меня, когда он хлопает себя рукой по шее, его лицо становится белым. Это происходит так быстро, что у парня со шлангом едва хватает секунд, чтобы оглянуться через плечо, прежде чем его коллега падает на колени.

— Черт, — стону я, вынужденная двигаться быстро, когда другой парень бросает пожарный шланг и бежит ко мне. Я падаю вместе с истекающим кровью парнем и надеюсь, что у него есть при себе какое-нибудь оружие, но я ничего не успеваю, прежде чем другой мужчина оказывается на мне, а давление в шланге заставляет биться по сторонам, как ожидающую своего часа катастрофу.

Он дергает меня вверх, хватая за руку так сильно, что прекращается кровообращение. Разворачивает меня и ударяет грудью о металлические прутья.

— Боже, о боже. Ты дерзкая малышка, не так ли? — мурлычет он, наклоняясь ко мне, позволяя мне почувствовать его возбуждение, прижимающееся к моей заднице. — Джованни не понравится…

Ооооох.

Я задницей ударяюсь о его причиндалы, и он выгибается, ослабляя хватку ровно настолько, чтобы я могла выскользнуть из его хватки.

— Блядь, маленькая сучка, — рычит он, когда я разворачиваюсь и бью коленом достаточно сильно, чтобы раздавить ему яйца.

— Это тебе за мое гребаного запястья, ублюдок, — выплевываю я и бросаюсь назад, перепрыгивая через его мертвого коллегу и шлепая босыми ногами по луже крови под ним.

Каждый маленький нерв во мне кричит о том, чтобы броситься к лестнице и вырваться из этого гребаного маленького подземелья, но я не могу попасть туда, не оказавшись прямо на линии огня, и я не могу покинуть это подземелье, пока он не перестанет дышать. За этими стенами пустыня, и я там не выживу, пока он преследует меня. Поэтому вместо этого я мчусь в противоположном направлении, туда, где шланг облетает заднюю часть камер.

Взрывная вода разбрызгивается по камере, пропитывая все на своем пути, ее сильнейший напор заставляет шланг летать, как надувного воздушного танцора перед салоном по продаже подержанных автомобилей. Я мчусь к нему, на мгновение оказавшись прямо на его пути. Вода ударяет мне в грудь, и я громко втягиваю воздух, преодолевая колющую боль, и бросаюсь в сторону.

Я сжимаю шланг, и переношу на него свой вес, пытаясь контролировать его дикие пируэты, прежде чем направить его на ублюдка, который облил меня. Он стоит, скорчившись, у лестницы, хватаясь за перила, чтобы не упасть, и стонет в агонии, его яйца, как я надеюсь, разрываются внутри штанов. Его челюсти сжимаются, и он смотрит на меня со свирепостью, которая заставила бы трепетать любую женщину, но здесь я одержала верх и не отступлю, не сейчас.

С раздавленными яйцами ему некуда идти, и я не упущу свою возможность. Направляя на него сильную струю, я нажимаю на маленький рычажок до упора, увеличивая давление и ударяя им прямо ему в грудь. Инерция толкает его назад, сбивая с ног, пока его спина не упирается в металлические прутья.