Дикари - Шеридан Энн

Его пронзительный крик разрывает подвал, звук абсолютно тошнотворный, но я не осмеливаюсь смягчиться, изо всех сил пытаясь удержать толстый шланг, давление угрожает сбить меня с ног. Вместо этого я вкладываю в это все, что у меня есть, придвигаясь ближе к нему, вода прижимает его к решетке.

От его крика кровь стынет в жилах, и меня охватывает чувство вины, но такие придурки не заслуживают жизни, особенно если это ситуация типа "я или он". Я должна покончить с ним.

Впитывая в себя все до последней капли флюидов ДеАнджелисов, я поднимаю насадку шланга и смотрю, как струи воды бьют ему в лицо. Он мгновенно начинает захлебываться водой, всхлипывать и пытаться отдышаться, но я не останавливаюсь, чертовски хорошо зная, что, будь у него такая возможность, он наверняка попробовал бы то же самое на мне. Черт возьми, если бы у них не было приказа от Джованни подготовить меня для покупателя, то меня, вероятно, уже постигла бы та же участь.

Удерживание шланга все еще обжигает мои мышцы, но я борюсь с этим, моя решимость побеждает, когда его рыдания и крики медленно начинают затихать. Его руки опускаются, но на всякий случай я еще некоторое время держу шланг направленным ему в лицо. Когда меня наконец встречает громкая тишина, я убираю струю от охранника и смотрю, как он падает на землю рядом со своим коллегой.

Шланг повисает в моих руках, когда я выключаю его, и громкий мотор наконец замолкает. Страх сжимает мою грудь, когда я подкрадываюсь к двум телам, ожидая, когда они снова оживут.

— Черт возьми, — выдыхаю я. Два тела меньше чем за две минуты. Мальчики будут гордиться мной, если предположить, что я когда-нибудь увижу их снова, чтобы рассказать эту историю… Но это если предположить, что они все еще живы, но я должна верить, что они живы. Они — моя единственная надежда на выживание.

Не зная, что происходит наверху и есть ли там вообще кто-нибудь, я шарю руками по телам охранников, пока, наконец, не нахожу то, что ищу. Я пальцами обхватываю рукоятку ножа, и вырываю его из кобуры, прежде чем съежиться. Лезвием рассекаю горло утопленника, и кровь водопадом льется ему на грудь, но я не могу рисковать, что он выживет после этого.

Затем, схватив пропитанный кровью ключ, я поворачиваюсь к другим камерам, полная решимости вывести нас всех отсюда живыми.

5

Дверь камеры скрипит, когда я открываю ее.

— Пошли, — я кричу, уставившись на женщину, которая была заперта здесь, кажется, несколько месяцев, ее волосы спутаны, а одежда спадает с ее костлявой фигуры. — Мы должны выбираться отсюда. Поторопись.

Она таращится на меня, яростно мотая головой, вскакивает на ноги и хватается за металлическую дверь. Она дергает ее изо всех сил, пока тяжелая металлическая дверь не захлопывается с громким, отдающимся эхом стуком.

— Убирайся отсюда, девочка, — выплевывает она с ужасом в глазах. — Джованни оторвет тебе голову за это.

Я хмурюсь, когда смотрю на нее в ответ, пытаясь снова открыть дверь.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Нам нужно бежать прямо сейчас.

— НЕТ, — рычит она на меня, брызги слюны попадают мне в лицо. — Я лучше умру в этой камере, чем снова буду убегать от этих ублюдков. Ты хоть представляешь, на что это было похоже? УХОДИ. ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ.

Гребаный ад.

Мои губы сжимаются в жесткую линию, и на краткий миг я подумываю вырубить женщину и оттащить ее за волосы, но что хорошего это мне даст? Если наверху будут еще мужчины, я буду в жопе, и она тоже. Просто невозможно помочь людям, которые не хотят, чтобы им помогали.

Однако две другие женщины… Я видела их тела в тусклом свете, слышала тихое бормотание в течение последних нескольких дней, но в какой-то момент они медленно исчезли, оставив этот мир без моего ведома.