Дикари - Шеридан Энн

Я закрываю глаза, когда низкий стон поднимается по моему горлу, и ничего не делаю, но позволяю себе чувствовать. Он медленно двигается, скользя по моей киске, его теплые губы прижимаются к моей шее, его язык скользит по моей чувствительной, покрытой синяками коже.

Все навязчивые мысли исчезают из моей головы, как он и предполагал, и все, что осталось, — это моя потребность быть с ним, чувствовать его внутри себя, растягивающего меня и заставляющего чувствовать себя живой. Я наклоняю голову, открывая ему больше доступа, пока он удерживает меня одной рукой, а другой проводит по моему боку, прежде чем подняться и обхватить мою грудь. Его палец обводит мой сосок, и он твердеет под его дразнящим прикосновением, как приглашение, от которого он не осмеливается отказаться.

Он щиплет меня за сосок как раз в тот момент, когда его ширинка трется о мой клитор, и мое тело содрогается, вздох срывается с моих губ, когда электричество усиливается.

— Черт, Леви, — выдыхаю я, чертовски уверенная, что если бы наши тела не были склеены вместе, я бы уже держала его бархатистый член в своих руках, работая с ним так, как, я знаю, ему нужно.

Его губы становятся более настойчивыми на моей шее, и я хватаю его лицо, отчаянно желая ощутить вкус его поцелуя. Он дает мне именно то, что мне нужно, не смягчаясь ни на чертову секунду, когда его язык погружается в мой рот, его обжигающий поцелуй зажигает мое тело.

Его рука блуждает по моему телу, оставляя за собой след отчаяния, и когда она опускается ниже, я стону ему в рот, предвкушение почти за гранью возможного. Он отстраняется всего на дюйм, оставляя достаточно места для своей руки, чтобы проскользнуть между нашими телами, и, не сбиваясь с ритма, подушечкой большого пальца поглаживает мой клитор.

— О, черт, — выдыхаю я ему в губы, мои ноги сжимаются вокруг него. — Еще.

Не желая разочаровывать, его большой палец нащупывает мой клитор, но вместо того, чтобы провести прямо по нему, он делает ленивые круговые движения вокруг него, и все мое тело замирает от мгновенного удовлетворения, а глаза закрываются, поскольку я ничего не делаю, только чувствую.

Пока он поклоняется моему клитору с величайшей преданностью, его пальцы опускаются все ниже. Они находят мой вход и проникают в меня, изгибаясь так, чтобы попасть в это восхитительное местечко глубоко внутри.

— Святое дерьмо, Леви. Да, — стону я, впиваясь ногтями в его плечо.

Он отрывается от моих губ, и я тут же начинаю скучать по их прикосновениям, но когда он берет мое бедро и опускает его со своей талии, он опускается на колени, и я понимаю, что его губы могли бы быть гораздо более уместны в другом месте.

Его большие руки скользят вверх по моим ногам и хватаются за бедра прямо под задницей, прежде чем без усилий поднять меня. Я хватаюсь за его плечи, когда он раздвигает мои бедра и усаживает меня себе на плечи, моя киска оказывается прямо на одной линии с его ртом, и, черт возьми, он не теряет времени даром.

Его умелый язык скользит по моему клитору, и я вскрикиваю, мой громкий, задыхающийся стон наполнен лучшим видом удовлетворения. Как раз в тот момент, когда я думаю, что лучше уже быть не может, его губы смыкаются на моем влагалище, и он работает со мной так восхитительно, как может только Леви ДеАнджелис.

Посасывает. Покусывает. Дразнит. Дразнит.

— О, черт!

Устремив на меня свои темные, горячие глаза, он тянется вниз, и я завороженно наблюдаю, как он расстегивает джинсы и вытаскивает из них свой толстый член. Его возбужденные вены взывают ко мне, как проклятая сирена, смея заставить меня потерять рассудок и совершить всевозможные нечестивые поступки. Я слишком далеко, чтобы даже подумать о том, чтобы дотянуться до него, но когда его рука обвивается вокруг его длинного члена, я понимаю, что иногда смотреть шоу может быть намного лучше.