Дикари - Шеридан Энн

Роман замедляет машину, когда мы приближаемся к массивному дому, который, без сомнения, был построен на кровавые деньги и рабским трудом. Он так же прекрасен, как и дом Романа, и я не могу не задаться вопросом, предназначался ли он изначально для Маркуса или Леви.

Внедорожник останавливается прямо у двери, и когда мы выходим из машины, массивная передняя дверь открывается. Филипп стоит в черном деловом костюме, и, судя по его растрепанному виду, тяжелым мешкам под глазами и стакану виски в руке, у него была довольно долгая ночь.

Мы подходим к входной двери, и когда он хорошенько разглядывает своих ранних утренних посетителей, в его темных глазах появляется подозрение.

— Племянники, — говорит он в знак приветствия, его спина неловко выпрямляется, когда он переводит взгляд на меня. В его глазах вспыхивает удивление, но он делает все возможное, чтобы скрыть его. Он выдерживает мой взгляд еще мгновение, понимая, что я не только жива, но и знаю его маленький темный секрет.

Глаза Филиппа сужаются в безмолвном предупреждении, которое я немедленно игнорирую, и, предполагая, что он донес свою мысль до меня, чтобы я держала рот на замке, он снова обращает свое внимание на мальчиков, на явные угрозы, которые стоят на пороге его дома.

— Что вы здесь делаете? — спрашивает он.

Роман настороженно смотрит на него, а затем проходит мимо и приглашает в дом Филиппа. Леви следует за ним, а Маркус на мгновение приостанавливается, чтобы дать мне возможность пройти вперед. Не желая задерживать это маленькое представление, я бегу следом, не зная, как все пройдет.

Следуя за Леви в большой дом, я чувствую, как дрожь пробегает по моей спине. Это не совсем тот дом, в котором я хотела бы жить, но у нас есть миссия, и я планирую довести ее до конца.

Несмотря на растрепанный вид Филиппа, у него явно все еще есть немного энергии, чтобы натворить дерьма, поскольку его губы кривятся в злобной ухмылке, когда я прохожу мимо него.

— Пришла посмотреть, что упустила, да? — бормочет он, от его глубокого, низкого тона у меня мурашки бегут по спине. — Ты должна была быть мертва.

— В чем дело? — Я вызывающе смотрю на него. — Разочарован, что тебе так и не представился шанс трахнуть мой мертвый труп?

Его лицо вытягивается, в глазах появляется вспышка гнева, а тело замирает.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, девочка.

Ухмылка растягивает мои губы. Очевидно, его фетиш на маленьких мертвых девушек — это своего рода секрет.

— Не волнуйся, извращенец. Тебе не нужно стесняться. Нет ничего такого, о чем я бы уже не рассказала ребятам.

Прежде чем у него появляется шанс отпустить какой-нибудь ужасающий комментарий, Маркус встает мне за спину и мягко убеждает идти дальше, не желая выводить его из себя до того, как у них появится шанс допросить его. Мы проходим через фойе, и мальчики рассредоточиваются таким образом, что Филлип оказывается прямо в центре, не оставляя ему возможности легко сбежать.

— Что все это значит? — он спрашивает, хотя я уверена, что он уже знает. — Где ваш отец? Это он послал вас сюда?

Маркус прищуривается.

— Скажи нам то, что нам нужно знать, и мы уйдем с миром.

— Почему бы тебе не рассказать мне то, что мне нужно знать, — начинает он, слишком уверенный в своей нынешней компании, доказывая, что это определенно заложено в генах. — Я нахожу странным, что всего через два часа после того, как пожар охватил дом моего брата, вы трое появляетесь на моем пороге.

— Что ты предполагаешь? — Спрашивает Маркус.

Взгляд Филиппа сужается, и он медленно переводит взгляд с брата на брата, пропуская меня мимо, как будто я не могу знать, что, черт возьми, происходит.

— Не разыгрывай из себя скромника, мальчик, я не в настроении. Ты точно знаешь, что я предполагаю. Ты убил моего брата, и это создает для меня проблему.

Роман вздергивает подбородок.

— Каким образом?