Неспортивное поведение - Рэйчел Дайкен

— Все будет хорошо. Все становится лучше, когда ты с кем-то, кого любишь. Все становится лучше.

Ее глаза наполнились слезами, когда она кивнула и положила ладонь на мое сердце.

— Я знаю.

ГЛАВА 39

КИНСИ

Его поцелуи были словно наркотик. Его руки — собственнические, как и всегда были с того первого раза.

Когда он очертил языком мой пупок, я чуть не ударила его по лицу.

— Ты прекрасна. — Мой рот Миллера накрыл мои губы. — Так прекрасна.

— Уверен, что тебе не очень больно? Тебе сегодня досталось.

— Ты того стоишь. — Он слегка поморщился и завис надо мной.

— Нет! — Я выползла из-под него, и пошла обнаженной в ванную комнату, включила горячую воду и указала на Миллера. — В душ, сейчас же.

— Какая властная, — проворчал он, вставая и спуская штаны, а я стояла и пялилась на кожу цвета мокко и пресс, от которого аж голова закружилась. — Увидела что-то, что тебе понравилось?

— Что-то. — Я пожала плечами. — Во множественном числе.

Миллер остановился передо мной, и я положила руки ему на грудь. Он меня поцеловал меня, прижав к стене, занес в душ, дразня мой язык своим. Горячая вода обрушилась на мою спину, намочила волосы, несколько прядей прилипло к лицу.

— Люблю тебя. — Миллер опустил голову, начал пощипывать губами мою шею, вдыхать мой запах, а потом поднял руку над моей головой и опустил меня на себя.

Мое дыхание ускорилось. Миллер входил и выходил из меня. Вокруг нас клубился пар, пока мы занимались любовью.

Любовь.

Вот что было между нами.

И в моем воображении картинка внезапно встала на место.

Меня спас принц.

Охранял король.

Отдали рыцарю на его белом коне… тому, который утверждал, что у него разбито сердце… но оказалось, что оно подходит тому, которое бьется в моей груди.

Любовь будет посильнее смерти.

Я позабочусь об этом.

— Люблю тебя, — говорил он снова и снова. Я потерялась в ощущении его сильного тела, в том, что он заставлял меня чувствовать себя сильной. — Так сильно тебя люблю.

ЭПИЛОГ

МИЛЛЕР

Похороны состоялись три недели спустя.

Не одну.

Три.

Хотелось бы думать, что отец Кинси иДжекса сражался чуть интенсивней, потому что хотел увидеть внуков. Рак распространил свои щупальца по всему телу, и Бен в конце уже не мог дышать без аппарата.

И когда пришло время.

Мы все были с ним.

Даже Санчес и Эм.

Члены команды расположились в комнате ожидания.

Моя семья.

Шесть лет назад я потерял семью. Я потерял все.

А сейчас?

У меня было около восьмидесяти человек, которых называл братьями, нескольких я называл сестрами, нескольких называл друзьями.

Одну девушку я скоро назову невестой.

Я плакал.

Я обещал Бену, что позволю себе слезы.

Я оплакивал его. Оплакивала свою маму. Плакал за Кинси и Джекса.

Плакал за себя.

За все то время, когда сдерживал слезы, опасаясь выглядеть слабым перед моим отцом, опасаясь, что как только я начну, не смогу остановиться.

А когда на его гроб начали бросать горсти земли.

Я улыбнулся.

Потому что Бен ушел с миром.

— За папу. — Джекс подошел с бутылкой виски и семью рюмками, мы взяли по одной и стали ждать, когда он нальет.

Друг повернулся к могиле, как только закончил разливать.

— За лучшего человека, который когда-либо жил… ты мог бы пожить чуть дольше… пусть с тобой всегда будет твое печенье с шоколадной крошкой, — сказал он.

— И футбол, — добавила Кинси.

— И виски. — Харли передала Санчесу свою рюмку, тот ее взял.

— И за Эдделл. — Я лучезарно улыбнулся, сказав имя моей мамы. — Передавай привет моей маме, она будет готовить тебе печенье.

После того, как Паула выпила свой шот, она приобняла меня одной рукой. Я посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся.