Внезапно раздается барабанная дробь, которую исполняют перед казнью. Затем следует залп. Отзывается эхом. Расстрельная рота. Все прислушиваются.

БЕНУА. Ну вот. Вот и все.

СВЕНССОН. Что?

Ниссе подходит с Паскалем, пожилым французским солдатом. Он несет винтовку, штык которой в крови до самого основания.

НИССЕ. Вечно ты опаздываешь. Почему не пришел? Лейтенант звал нас на башню. Там все прекрасно видно. Снаружи она совсем целая, а внутри просто ужас как все разгромлено. Сто градусов жары и пули сыплются градом. Ничего удивительного, что русские бежали. Типичные русские засранцы. Бросили командира одного. Так он и остался там этот старик, один-одинешенек, когда началась атака.

АННА (села на кровати и перебила). Кто?

НИССЕ. Что?

АННА. Кто был один-одинешенек?

НИССЕ. Командир Бодиско.

Анна снова сворачивается на кровати.

ПАСКАЛЬ (показывает окровавленный штык). Чудной старик. Все отбивался и отбивался, хотя я вот посюда воткнул… А ведь еле-еле душа в теле!

НИССЕ. Принесешь мне на корабль? Мыть не надо.

ПАСКАЛЬ. Ладно.

СВЕНССОН. Ты купил это? Ниссе, черт тебя подери!

НИССЕ (подходит к Анне). Кто эта красивая женщина?

СВЕНССОН. Сколько ты заплатил? Говори! Сколько?

НИССЕ. Не мешай, когда я с человеком разговариваю. Добрый день.

Анна не отвечает. Ниссе замечает что-то на кровати у Анны. Осторожно берет это в руки.

НИССЕ. Что это? Фуражка, с дыркой навылет. Стоящая вещь!

Анна говорит что-то по-русски, ничего не разобрать.

НИССЕ. Сколько?

АННА. Пятьдесят фунтов.

НИССЕ. Это стоящая вещь! Да! Но ты слишком много просишь.

АННА. Нет.

НИССЕ. Много.

АННА. Нет.

НИССЕ. Ладно, посмотрим. А ты знаешь, чья она?

АННА. Знаю.

НИССЕ. Ну и чья?

АННА. Плати. История тоже кое-чего стоит.

НИССЕ. Ну ты хитра! Да. И куда ты потом?

АННА. В объятия дьявола. Наверное.

НИССЕ. Тогда нам с тобой по пути! Едем в круиз. Или ты тут лежать останешься?

АННА. Идет.

НИССЕ. Ты и правда не промах! Сколько тебе лет?

АННА. Двадцать четыре.

НИССЕ. Черт побери, не может быть!

АННА. Может-может.

НИССЕ. Это будет славная история. Идем?

АННА. У меня нет обуви. Она сгорела. Обои тоже сгорели, великолепные новые обои из Петербурга, фотографии, диван, вся одежда сгорела, все-все-все. (Остается лежать.) Как же я ошиблась в расчетах! Взяла в мужья старика и решила, что настанет легкая жизнь, а потом оказалась здесь, не где-нибудь. Почему никто не остановил меня, раз я сама не понимала, что делаю, восемнадцатилетняя идиотка. Не пойду, пока не будет во что обуться.

НИССЕ. Свенссон, дай ей какую-нибудь обувь.

СВЕНССОН. Я?

НИССЕ. Ты, ты. Видишь же, иначе она не пойдет.

СВЕНССОН. А почему я? Мне вообще-то надо дочь найти.

НИССЕ. Сожалею, но, видимо, придется идти так, босиком, у меня у самого нога такого размера, что…

Молодой солдат Бенуа стягивает с себя сапоги, бросает их Анне и бежит прочь.

СВЕНССОН. Прямо слезы на глаза наворачиваются, когда такое видишь… Просто фантастика… Да здравствует Франция! Какой благородный народ эти французы. И даже гребете очень изящно!

Ниссе с Анной уходят. Свенссон направляется в другую сторону.

СВЕНССОН. Инге? Инге?

Солдат Бенуа остается один. Внезапно настораживается. Начинает прислушиваться. Вдруг понимает, что откуда-то из-за угла, будто бы из-под земли доносится едва слышный крик.

ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ ЗАПАДНОЙ БАШНИ. Помогите! Помогите! Эй, кто-нибудь! Помогите! Помогите!

БЕНУА. Что?

ПОГРЕБЕННЫЕ ПОД РУИНАМИ. Помогите! Мы здесь застряли.

БЕНУА. Где?

Аллен возвращается.