Сейд. Джихад крещеного убийцы - Аждар Улдуз (2012)

Мечты! Чтобы они сбылись – он должен знать о враге всё! Но что он знает о христианах? Пророк, да славится имя Его, назвал их эхли-Китаб, народом Книги, но пришли они в эти земли и вели себя на них подобно варварам, что и книг-то никогда не видели! Это сейчас джемаат, следующий путем Пророка, наконец, стал объединяться и успешно противостоять им, но еще живы в памяти времена, когда эти дикари пожирали мусульманских детей... Месть должна свершиться! Там, в Палестине, Салах-ад-Дин, здесь, в Малой Азии и Анатолии – он, султан сельджуков. Две длани ислама, и если Льва Пустыни, с его стремлением к миру и дипломатией, можно назвать рукой, держащей щит, то турки держат меч, разящий беспощадно! Эх, пришел бы к власти там, в Палестине, тот, в ком течет кровь турка! Арабы, египтяне – роскошь сделала их слабыми, неспособными к решительным действиям. Только кочевники, чья неугомонная кровь кипит в его собственных жилах, могут навсегда положить конец бесчинствам христиан на Востоке. И ведь есть же мамлюки, средь которых много воинов из кипчакских племен... Кто-нибудь, когда-нибудь свергнет ослабевших от роскоши и интриг семитов, возьмет в руки власть и огнем праведным выжжет язву крестоносную, от Иерусалима и до самого моря... Хоть и велел Пророк, да славится имя Его, быть терпимыми к народам Книги... да только не до терпения уже!

Терпение правителя было на исходе. Гости молчали. Они и так уже сказали ему всё, что считали нужным, не рассказав ничего, чего бы он уже не знал без них. Многое было ему известно от своих соглядатаев, что-то – из переписки с Праведником Веры... кстати, он ведь предупреждал его о возможном появлении бедави в сопровождении монашки и просил не чинить препятствий, но помогать, как и тем двоим... франкскому рыцарю и рыжеволосой женщине с ребенком, которых спасли его морские дозоры с захваченного пиратами судна, что шло на Запад. О Египтянине, правда, Лев Пустыни не писал ничего. Зато упоминался он в послании от другого человека, чьей дружбой сельджукский правитель дорожил и к услугам его иногда даже прибегал. Старец с горы Аламут прислал гашишшина с письмом. В письме почтительно излагалась просьба помочь тому, кого именуют Сейдом, и спутникам его – монашке и Египтянину. Причин старец не назвал. Зато назвал себя должником султана. А это дорогого стоило!

Два значительнейших и уважаемых человека обратились к нему с просьбой. Просьбу Льва Пустыни насчет франка и рыжеволосой женщины с ребенком он исполнил легко, велев доставить их в Атталею, где останавливались некоторые христианские купеческие суда, и посадить на корабль венецианских негоциантов, везущих шелк через его воды в Европу. С венецианцами султан дело имел давно, и дела эти были весьма выгодны обеим сторонам. Потому и взяли венецианцы тех двоих на борт судна, да еще и поблагодарили за оказанную честь. Обещались в целости и сохранности довезти «гостей Повелителя Двух Морей» до берегов франкских земель. В том, что венецианцы сильно постараются исполнить свое обещание, султан не сомневался. Для большей уверенности велел предоставить боевую трирему сопровождения до Греческого моря.

Теперь вот эти трое. Говорят, что идут в Рим. Просят посадить на корабль до Венеции. Или до Неаполя. Это монашка просит. Ни бедавин, ни египтянин, судя по всему, в Европе никогда не были и во всем, что касается дороги, полагаются на нее. А корабля, идущего на Апеннины, ждать теперь придется долго. Есть корабли венецианцев, что плывут дальше на Восток, чтобы сбыть свой товар в Искендеруне и богатом Каире... Пока доплывут туда, пока поплывут обратно... Так что быть этим троим гостями у султана самое меньшее месяца два. Может, за то время и расскажут что-нибудь важное, объясняющее, что же в них такого, из-за чего и Лев Пустыни, и отец всех убийц-гашишшинов наделяют их своим покровительством.