Завоеватель сердец - Джорджетт Хейер (1931)

– Я и сам не знаю, зачем пришел, – признался он. – Ты поедешь завтра с нами в Э?

Рауль вновь откинулся на спину, и в сонных глазах его заплясали смешинки.

– Все саксы горазды выпить, – пробормотал он, – и, когда двое друзей встречаются после долгой разлуки, полагаю…

– Если ты хочешь сказать, что я пьян, гололицый, то ошибаешься, – перебил его Эдгар. – Так ты едешь с нами завтра? Я был бы рад этому.

Рауль, кажется, вновь задремал, но при последних словах широко открыл глаза, в которых не осталось даже тени сна, и в упор взглянул на друга.

– Да, еду. Но я не думал, что понадоблюсь тебе. Ты наверняка найдешь, о чем поговорить с Эльфриком.

– Да, найду, – невыразительным голосом согласился Эдгар. – Но я хочу, чтобы ты поехал с нами и познакомился с моей сестрой и… с эрлом Гарольдом. – Даже для его собственного уха слова эти прозвучали крайне неубедительно. В груди у него поселилась тянущая боль; неужели так бывает, когда ноет сердце? Он очень хотел, но не мог рассказать Раулю о том разочаровании, которое обрушилось на него. Эдгару казалось, Рауль поймет, какую горечь он испытывает, обнаружив, что между ним и другом, которого он был так рад видеть, пролегла настоящая пропасть. Они с Эльфриком стали чужими друг другу. Эльфрик говорил об Англии, представлявшейся самому Эдгару даже более далекой, чем эта родная страна из его воспоминаний. Имена, которые он помнил, там уже канули в Лету; место прежних людей заняли новые, которых он не знал; Эдгар спросил себя, а не забыт ли теперь и он сам? Целых тринадцать лет сакс грезил своей родиной и товарищами юности, твердо веря, что обретет потерянное счастье, соединив их руки со своими и ступив на землю Англии. Ему никогда и в голову не приходило, что между ним и прежними друзьями может возникнуть напряженность и недопонимание. Его пронзила острая боль потери, когда он вспомнил, что тринадцать лет назад у него не было друга ближе, чем Эльфрик. Но воссоединение, которого он так долго ждал и о котором так давно мечтал, принесло с собой лишь усилившееся чувство разлуки. Эльфрик принадлежал давно умершему прошлому. И сейчас перед ним, вопросительно глядя на него, лежал единственный верный друг, разделявший его воспоминания и понимавший, что творилось у него в душе. Эдгар повернулся к Раулю и взглянул на него со слабой улыбкой.

– Помнишь, – спросил он, – когда здесь гостил фламандский двор, то Фриз пытался зарезать Гийома Мулена ножом?

Рауль расхохотался.

– Это когда ты опрокинул кувшин с холодной водой на голову нашего благородного гостя, чтобы он протрезвел? Да, помню. Почему ты спрашиваешь об этом?

– Просто так, – после короткой паузы ответил Эдгар. – А что касается кувшина с холодной водой, то это – очередная байка Жильбера. Мы просто случайно зацепили его, и он опрокинулся, а если Фриз промок, так моей вины в том не было. Кстати, на следующий день он и сам это признал.

– Пусть так, – сонно согласился Рауль. – А теперь отправляйся спать. Сначала ты говоришь мне, что отвел Эльфрика в его спальню; потом спрашиваешь, поеду ли я с вами завтра; а теперь тебе понадобилось узнать, помню ли я забавный случай, приключившийся десять лет назад. Неужели ты разбудил меня только для этого?

– Нет, мне просто не хотелось спать, – сказал Эдгар, – и поэтому…

– И поэтому ты решил, что я тоже не должен. Большое тебе спасибо, сакс.

Эдгар поднялся.

– Эльфрик надеется, что герцога Вильгельма можно будет убедить отпустить меня, – вдруг совершенно не к месту сообщил он. – Как ты думаешь…

– Нет, – сказал Рауль, – ничего не выйдет, потому что я буду умолять его не делать этого. – Он вновь приподнялся на локте. – Эдгар, ты не можешь просто взять и бросить нас! Неужели Эльфрик вытеснил всех нас из твоего сердца? Фитц-Осберна, Жильбера, Нееля, меня?

Эдгар ответил не сразу. Посмотрев долгим взглядом в глаза Рауля, он наконец проговорил: