Завоеватель сердец - Джорджетт Хейер (1931)

– Старым? Как бы ни так, мой повелитель! Кто говорит, что я стар? Я все еще способен принять посильное участие – и не только – в любом турнире либо сражении. И вы называете меня стариком? Что, мои руки ослабели? Или вы полагаете, будто мои мускулы заплыли жиром, мои силы иссякли, а моя кровь стала похожа на воду? Матерь Божья!

– Не я, Тессон.

В голосе герцога прозвучали снисходительные нотки. Глаза Сингуэлица налились кровью; брызгая слюной, он заявил:

– Кровь Христова! Назовите мне имя того опрометчивого наглеца, что посмел так отозваться обо мне! Обещаю вам: я покажу ему, сколько сил у меня еще осталось! Старик? Ха, клянусь Господом!

Герцог, повернувшись, положил руки на плечи Тессона.

– Нет, друг мой, никто не сомневается в твоей удали. Тем не менее, я думаю, ты постарел душой и полюбил покой сильнее, чем раньше. Никто не посмеет упрекнуть тебя в этом: твои славные деньки остались в прошлом. Забудь, что я просил тебя о помощи. Быть может, если я поведу армию в Англию, ты присоединишься к тем, кто останется здесь править герцогством.

Лорд Сингуэлиц набрал полную грудь воздуха.

– Сеньор, – заявил он, вперив в герцога пылающий взгляд, – чего вы требуете от меня?

– Ничего, – ответил Вильгельм.

Владетель Сингуэлица шумно глотнул слюну.

– Я выставлю двадцать кораблей и всех людей Тюри! Этого довольно?

– Да, вполне. Кто поведет твоих вассалов?

– Кто поведет их? – переспросил Тессон, словно не веря своим ушам. – Кто поведет?.. Кровь Христова, я и поведу их! Можете так и передать моим насмешникам!

– Непременно, – с лукавой улыбкой пообещал герцог. Услышав щелчок дверного замка, он оглянулся. – Неель! – воскликнул, протягивая вошедшему руку. – Главный Сокол, я уже отчаялся увидеть тебя!

Сапоги виконта Котантена были забрызганы грязью, и он все еще сжимал в руке хлыст и перчатки. Годы припорошили его каштановую шевелюру сединой, но он сохранил былую стройность, и на его теле по-прежнему не было ни капли жира. Быстрым шагом Неель пересек комнату и крепко пожал герцогу руку.

– Прошу прощения, монсеньор. Я приехал издалека и так быстро, как только смог. Ваш посланец застал меня вдали от дома. Но к делу. Чем могу служить вам? Фитц-Осберн рассказал мне кое-что, однако посоветовал найти вас, чтобы узнать все подробности.

Владетель Сингуэлица, несколько поостыв, проворчал:

– Безумная затея, право слово. Беги отсюда стремглав, пока он лестью не уговорил тебя, как только что поступил со мной. – Тессон мрачно покачал головой. – Ох, я же знаю вас, сеньор! Вы очень хитры и привыкли добиваться своего. Но, клянусь Богом, господин мой Вильгельм, вы прекрасно знаете, что вам не обойтись без людей Тюри!

Герцог расхохотался, по-прежнему не выпуская руки́ Сен-Совера из своей.

– Неель, я собираюсь в Англию, чтобы отобрать у Гарольда Годвинсона королевство, которое было обещано мне. Ты мне нужен: поедешь со мной?

– Да, конечно: я всей душой с вами, – ответил Неель. – Давайте скрепим это на бумаге. Вам нужны корабли? Что ж, я могу снарядить несколько. Пошлите за своим писцом, монсеньор, и попросите его записать мое имя. Ты тоже едешь, Тессон?

– Неужели ты думал, что я буду стоять и смотреть, как ты рвешься вперед, Главный Сокол? – поинтересовался лорд Сингуэлица, вновь выпячивая грудь. – Сколько человек ты можешь выставить? Я готов предложить больше.

С трудом сохраняя серьезность, герцог ударил в гонг, стоявший на столе, и кликнул своего клерка. Имена Сен-Совера и Тессона были должным образом записаны под их печатями; они вышли, и герцог послал за владетелями Муайона, Трегоза и Манвилля.