Завоеватель сердец - Джорджетт Хейер (1931)

Прошло немало времени, прежде чем за столом он перестал высматривать вареное мясо, которого требовал его желудок, наотрез отказывающийся насыщаться яствами, пользующимися популярностью у нормандцев. Эдгар тосковал по бычьей ноге, зажаренной на вертеле, но вместо нее слуги подавали ему серого журавля, нашпигованного острыми специями, морскую свинку со сладкой пшенной кашей, густой суп с мелко нарубленной курятиной и розовыми лепестками, ужасно невкусный, конфитюры, подкрашенные цветками аквилегии, а также прочие опасные для здоровья деликатесы, такие как дельфин в собственном соку, марципан, украшенный фигурками ангелов или белых бекасов с гарниром из листьев боярышника и красной ежевики. Даже голова вепря, поданная к столу под звуки фанфар, оказалась настолько нафарширована специями, что сакс едва распознал ее на вкус. Эдгар отведал павлина, который считался королевским блюдом, но оно понравилось ему куда меньше обыкновенного серого гуся. Он наблюдал за тем, как за столом герцога слуги разделывают лебедей, поливают острым соусом каплунов, тушат кроликов и отрезают ноги жареным цаплям, но всем этим деликатесам предпочел бы добрую оленину или самую обычную вареную баранину.

Мясо подавали на серебряных блюдах; солонки были позолоченными изнутри и снаружи, иногда достигая в высоту целого фута, а их крышки – инкрустированы драгоценными камнями. Столы накрывали изысканными ипрскими скатертями, а вино разливали не в рога, а в золотые кубки или стеклянные бокалы, окрашенные в янтарный, синий и красный цвета, с выгравированным рисунком узорчатой тонкой нитью. Взад и вперед сновали пажи; все удобства придворным обеспечивали сенешали, мажордомы, церемониймейстеры и камерарии. Стулья были украшены искусно вырезанными головами грифонов и орлов; для ног имелись специальные табуреточки, подушки на которых были расшиты львами или цветами; на кроватях лежали соломенные тюфяки, в качестве одеял предлагались искусно выделанные оленьи шкуры, а окна закрывали занавески на кольцах, скользившие по стержням. Даже окна во дворце были забраны хрусталем или бериллом. Эдгар знал, что во дворце короля Эдуарда в Вестминстере, как и в домах знатных эрлов, тоже были такие окна, но в Марвелле для защиты от сильного ветра по-прежнему пользовались деревянными ставнями или роговыми пластинами, вставленными в окна.

В Нормандии мужчины носили длинные туники из богатой ткани; каждого сопровождали оруженосец и пажи, так что дворец буквально кишел людьми, а слуги ссорились и дрались друг с другом за право первенства. Повсюду в глаза бросались роскошь и великолепие, но сердце Эдгара тосковало о куда более простой и естественной жизни в Англии. Здешние нормандцы щедро тратили деньги на украшение своих персон, домов и монастырей, но в Англии не придавали особого значения внешнему виду зданий или богатству сервировки: достаточно было, чтобы столы ломились от яств, а рога – переполнялись до краев. Презрение к экстравагантности здешних жителей сменялось удивлением по поводу их аскетизма и самоограничения. Нормандцы были одновременно и более буйными, и более сдержанными в проявлении своих чувств. Саксонец не видел ничего зазорного в том, чтобы наесться до отвала или напиться допьяна; а вот нормандец, проявивший себя обжорой либо пьяницей, удостаивался лишь нескрываемого презрения своих соотечественников. В Англии разозлить кого-либо было нелегко, зато в Нормандии мечи выхватывались в мгновение ока и ссоры вспыхивали по малейшему поводу. В том, что касается собственных желаний и ненависти, нормандцы вели себя подобно безжалостным варварам, до чего никогда не унизился бы ни один сакс. Но если в Англии обучение и уважение к церкви становились все менее популярными, то нормандцы свято блюли все церковные заветы и каноны, а одного умения читать и писать для представителя высшего сословия было недостаточно.